- Нет, ты что творишь, мерзавец этакий?! Своего хозяина на позорище
выставляешь? Тебя, стыда ради, что, не кормят? А?! Чего свои буркалы
рыже-бесстыжие вылупил, недоумок? Серо-пегий, волчьей масти, Дик,
опустил голову, прижал уши и смотрел теперь на хозяина исподлобья. Хвост
тем временем жил своей обособленной от собаки жизнью: энергично колотил
по пыльной земле двора, а пасть со снежно-белыми клыками щерилась в
характерной собачьей ухмылке.
Витька тяжело
вздохнул. Во взгляде собаки не было ни тени раскаяния. Белое пёрышко,
как улика совершённого накануне, прилипло к чёрной коже носа и упорно не
желало отцепляться. Вкусный, наверное, был гусь. Жирный. Интересно,
который по счёту?
Нет, ну ты смотри, «дворянин» чёртов,
беспородный! И откуда только такие аристократические замашки появились –
гусями питаться? По нынешним ценам в тысячу-полторы за птичку, ведь по
миру пустит, гад! По уму-то надо бы пойти выяснить, чьё гусиное стадо
обитает в окрестностях, да повиниться. Но, во-первых, сколько гусей
уже пропало – и сколько реально на него, на Витьку, повесят? А
во-вторых, денег совсем йок… весна, сейнеры только со стапелей спускать
начали, до лова и первой нормальной зарплаты ещё больше месяца. Так что
погодим сдаваться, идти с повинной и огребать позор… Он с досадой, больше для порядка, пихнул гусиного вора кирзачом в бок, и тот картинно, с подвывом, заскулил. Тьфу ты, пропасть!
Последнее
преступление раскрыто было случайно: дочки Анька и Шурка сегодня с
утра, по заданию матери, прибирали вытаявший по весне из-под снега хлам,
и за собачьей будкой у гаража зацепили граблями подозрительный пласт
лежалого мусора, под которым и обнаружилось захоронение из сморщенных,
погрызенных перепончатых лап в количестве пяти штук.
Значит,
как минимум трёх гусей Дик ухомячил. Да три помятых крыла там ещё было.
Судя по размерам – не птенцы. Почти взрослые и явно хорошо откормленные
гуси были, жёлтого пуха, присущего гусиной молоди, вокруг вообще не
наблюдалось. Матёрого взял, Паниковский чёртов!
Витька
наклонился, подобрал с земли блестящую змею цепи и, решительно защёлкнув
карабин на кольце ошейника, вошёл в дом. Скоро со двора донеслось
звонкое гавканье. Ну всё, теперь замордует демонстрацией несения службы!
Пора было на работу. Обед заканчивался.
***** «Тойота»,
покачиваясь на неровностях двора, выползла за ворота, и Дик, искоса
следивший за тем, как хозяин прикрыл скрипнувшие створки, вскочил,
оторвав лукавую морду от скрещённых на земле лап.
Некоторое
время он с деловым видом походил, лязгая цепью, по двору, порычал вслед
уехавшей машине. Потом поднял морду, прищурил на буйное весеннее солнце
поистине бесстыжие глаза с лисьим разрезом и громко чихнул от свежести
воздуха и от избытка чувств.
В раздутом животе со вчерашнего
дня ощущалась приятная сытая тяжесть. Только вот предательское пёрышко,
прилипшее к носу, продолжало дрожать на ветру. Дик обрушился на землю и
стал тереть нос тыльной стороной лапы до тех пор, пока из поля зрения
правого глаза не пропало белое мельтешение.
Ну вот, уже лучше.
Жёлтый огонь с неба приятно согревал клочковатую, свалявшуюся за зиму
шерсть. Высоко в небе оглушительно звенели и мелко трепетали крыльями
жаворонки. Пёс попятился от будки, и когда цепь натянулась, перевернув
карабин защёлки кольцом на ошейнике вниз, лёг на землю и стал бить
тяжёлой лапой по замку защёлки, захватив зубами цепь чуть подальше и
одновременно подёргивая её движением головы.
Наконец кольцо
выскользнуло в приоткрывшуюся щель в карабине. Вот так вот, хозяин!
Скучно мне тут. Дик проскользнул под расшатанным забором, встряхнулся и
уверенной рысью двинулся на хутор, огибая крайние дома по широкой дуге.
Зеркало
воды в старом карьере уже не было зеркалом: вода рябила от снующих
взад-вперёд жёлтых комочков. Взрослые гуси возвышались над молодью, как
ледяные глыбы. Старый злющий гусак вперевалку ходил по берегу, издавая
время от времени скрипучий клич с задиранием клюва к небесам или
вытягивая шею параллельно земле и звучно шипя.
Пёс заполз под
куст ольховника, на котором только-только стали проклёвываться тугие
почки, положил голову на передние лапы, постриг ушами и стал ждать,
временами задрёмывая. Времени было впереди – полдня. И, вполне возможно,
какой-нибудь молодой и неопытный гусь снова отобьётся от стада.
Дик
гулко сглотнул слюну, облизнулся и переложил длинную узкую морду с
правой лапы на левую . Подождём. Главное – к возвращению с работы
хозяина быть в будке, затащив в неё брошенный в пыли конец цепи. А как
вернутся из школы хозяйские дочки, можно будет вылезти и с независимым
видом шляться по двору, пусть хозяин думает, что это они отстегнули
ошейник.
Под рёбрами немного засаднило: будь Дик человеком,
назвал бы возникшее чувство неловкости «совестью». Но он был выросшим на
свалке псом, который однажды прибился к пустующей будке, полной миске
по утрам и непыльной службе по охране дома. Вольный нрав, покрытые
шрамами после грызни за место под солнцем бока – и хорошо усвоенная
наука выживания в этом лучшем из миров. Так что щекочущим чувством под
шкурой можно пренебречь. Не до жиру.
Пёс спал. Ветки ольховника
покачивались на слабом ветерке и отбрасывали на его линялую шубку
неверные колеблющиеся тени, хорошо маскируя на фоне прелых прошлогодних
листьев и рыжей утоптанной глины.
Звуки стали доноситься как
сквозь толстую стену, и лишь запахи его собачьего мира продолжали
оставаться плотными, дразнящими, почти вещественными.
А значит,
в мире продолжала царить гармония: с жёлтым солнцем, близкой добычей и
далёким сейчас, вполне подходящим Дику, хозяином.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
