Джон Лонг, молодой англичанин, прибывший в Канаду в 1768 году, нанялся простым клерком на работу к торговцу пушниной, и до 1775 года изучал хитрости мехового бизнеса, язык и обычаи крещенных ирокезов-коноваго из деревни Су-Сент под Монреалем, где по долгу проживал в качестве торгового агента. Когда в 1775 году восстали Тринадцать колоний, и американцы послали войска, чтобы захватить Канаду, в Лонге проснулся боевой дух, и он решил поменять чернильницу и счеты на мушкет и томагавк.
Проработав на своего хозяина семь лет, и не желая продлевать договор, я решил заняться тем, что мне по душе, и будучи наделен от природы тягой к странствиям, что усиливалось частым общением с дикарями, я выступил на войну вместе с отрядом индейцев, полагая, что в будущем Родина сможет извлечь большую выгоду из моего глубокого знания страны и языка аборигенов.
Лонг участвовал в трех успешных боях против американцев, дважды был ранен. В июле 1776 года он со своими товарищами находился на отдыхе в деревушке Пуэнт-Клер на острове Монреаль, когда пришли новости о том, что американский генерал Бенедикт Арнольд с четырьмя тысячами солдат занял остров О'Нуа на реке Ришелье, являющемся ключевым пунктом "коридора Шамплейн" - прямого водного пути из Нью-Йорка в Канаду. Еще одной печальной новостью было то, что майор Гордон, один из командиров обороны Нижней Канады, был убит на пути в форт Сент-Джонс на реке Ришелье, примерно в двух милях от места назначения.
Джон Лонг вспоминал:
Мне и капитану Ла Мотту, канадскому джентльмену, сразу же приказали отправиться на разведку во главе отряда из десяти индейцев коноваго, для поиска человека, убившего майора Гордона, и для разведки окрестных лесов, в надежде добыть информацию о реальных силах американцев на О'Нуа. Чтобы избежать не нужных разговоров, мы все были одеты как дикари а поскольку я и капитан Ла Мотт хорошо знали язык ирокезов, отличить нас от туземцев было невозможно.
Мы были в пути шесть дней и ночей, на очень скудном пайке, живя в основном за счет соскобов с внутренней части древесной коры и съедобных корней, особенно дикого лука, который хотя и растет в большом изобилии, но не неприятен на вкус. Голод примиряет нас со всем, что поддерживает телесные силы, и делает приемлемой самую непритязательную пищу. Сообразуясь с моим собственным печальным опытом, я могу утверждать, что то, что в любое другое время было бы неприятно и даже тошнотворно, под давлением голода не только жадно съедается, но и ощущается как роскошное яство.
Те, кто знаком с особенностями странствий по лесам в военное время, знают о необходимости путешествовать налегке, особенно в разведке с индейцами, так как дикари редко берут с собой что-либо еще, кроме небольшого запаса индейской кукурузы и кленового сахара, которые смешивают с водой, после того как кукурузные зерна будут разбиты между двух камней, и на этом живут. Во время этой экспедиции, так как дело было срочным, а враг находился рядом, мы полагались только на случайную пищу.
В последний день перед возвращением, усталые и не сумевшие добыть сведения о враге, один из индейцев услышал звук, похожий на треск сухой ветки. Индейский капитан послал разведчика, который вскоре вернулся с пленником. Пленный был сильно испуган, воображая, что попал в руки дикарей. Привязав его к дереву, я, единственный из всей партии, кто знал английский, очень подробно расспросил его о положении дел, силах врага и перевел наш разговор остальным. Когда он услышал, что я говорю на его родном языке, он был приятно удивлен, и его страхи уступили место робкой надежде, он умолял меня спасти его от ярости индейцев, чья общеизвестная жестокость на войне наполнила его разум кошмарами.
Я заверил пленника, что если он будет добросовестно выполнять все мои требования, и окажет мне посильную помощь, то его жизнь будет сохранена. Он с радостью выполнил мою просьбу и направил меня к месту, откуда было удобно наблюдать за американцами, расположившимися лагерем на противоположном берегу реки Ришелье.
Оставив его привязанным к дереву, мы прошли около двух миль по болотам, пока не оказались в виду врага. Индейцы сразу захотели атаковать, но капитан Ла Мотт счел разумным сдержать их порыв и приказал отступить в лес, не теряя из виду нашей цели. Вскоре после этого реку пересекла лодка, заполненная людьми, и высадила их на нашем берегу. Мы оставались незамеченными.
Индейцы мгновенно разожгли костер, и каждый набил свое одеяло опавшими ветками и листьями, пока они не стали больше человеческого роста. Затем, положили эти чучела возле костра, как будто это спящие индейцы, и отошли на несколько десятков шагов в укрытие, чтобы американцы могли свободно подойти и немедленно открыть огонь по одеялам, в чем наши индейцы ни секунды не сомневались.
Маневр удался, как мы и ожидали. Американцы, заметив дым, направились к костру, и, увидев одеяла, разрядили свои мушкеты. Дикари немедленно бросились из засады и, подняв боевой клич, обрушились на противников, сняли с них семь скальпов и взяли пять пленных, которых мы раскрасили, как себя. Затем мы вернулись, отвязали пленного от дерева и отвели их всех в Сент-Джонс, где их допросил полковник Энгланд, который приказал мне без промедления доставить пленных к сэру Гаю Карлетону...
Выполнив это поручение к удовлетворению главнокомандующего, я оставался некоторое время со своими старыми друзьями, пока не получил вызов от сэра Гая Карлетона. Он приказал мне присоединиться к бригадному генералу Несбиту с его 29-м и 47-м полками. В последнем из них я долгое время прослужил волонтером, но не найдя вакансий, и не получив никакого вознаграждения за мои услуги, чтобы я мог позволить себе жить и выглядеть по своему вкусу, я ушел из полка, чтобы насладиться моей любимой индейской жизнью.
И поскольку я знал их образ жизни и мог приспособиться к их рациону, я подумал, что, вероятно, смогу и дальше быть полезным своей стране в качестве индейского разведчика, и, соответственно, присоединился к партии дикарей, что возвращалась в деревню коноваго у Озера Двух Гор, в пятнадцати лье выше Монреаля, неся перед собой скальп в качестве доказательства моих заслуг".
Весной 1777 года Джон Лонг бросил военную службу и нанялся к одному из монреальских торговцев в качестве старшего команды на двух каноэ, груженных индейскими товарами. Однако, следующие несколько лет не принесли Лонгу богатства, а лишь преумножили его опыт в общении с индейцами Великих Озер, о котором он и написал в своей книге, вышедшей в Лондоне в 1791 году.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
