По острову марш своим ходом, затем на паромах – через пролив на остров Саремаа, снова марш, понтонирование, затем по морю – к побережью Латвии. Далее выход на берег, победоносное участие в захвате плацдарма, затем марш, кажется, до станции Лимбажи, там погрузка на железнодорожный эшелон и возврат к пункту постоянной дислокации.

Несмотря на то, что «Океан» для нашего плавающего батальона прошел достаточно ровно, без приключений не обошлось.

Когда подразделение подняли по тревоге, наша первая рота недосчиталась одного командира взвода, кстати, моего соседа, и было руководством принято решение, чтобы я, кроме выполнения обязанностей зампотеха роты, принял командование 3-м взводом.

Взводный был парнем холостым, видимо, где-то загулял. Мы так его и не дождались, вышли в указанный район, куда через некоторое время прибыли седельные тягачи МАЗ-537. Помнится, что батальон этих тягачей дислоцировался где-то в районе Калининграда.

Как говорят, нет худа без добра (а может и добра без худа, с какой стороны посмотреть), и проблема моего местонахождения автоматически решилась – в танке командира взвода, на месте командира танка. А это значит – все действия в составе экипажа выполнять наравне с остальными его членами. Что не исключало необходимых действий по контролю техсостояния всей роты. Поэтому мой танк во время передвижения обычно находился в конце колонны.

На танках по островам

Мой, пока небольшой, опыт службы в ходе маневров «Океан» обогатился новыми практическими знаниями и навыками. И не всегда этот опыт соответствовал тому, чему меня учили в училище.

Пожалуй, самое запоминающееся впечатление связано с упомянутыми выше тягачами МАЗ-537.

Машина достаточно известная, поэтому, говоря о её характеристиках, буду предельно краток. Грузоподъёмность трала около 50 тонн. Двигатель – барнаульский дизель Д-12А-525А, аналогичный двигателю танка Т-34, мощностью 525 л. с. Тягач разработан на Минском автозаводе, но в дальнейшем серийно выпускался в Кургане, не меняя марки МАЗ. Кабина, не считая водителя, без проблем вмещала всех четверых членов танкового экипажа.

Поскольку я на время учений был членом экипажа, то в полной мере испытал на себе все прелести погрузки и разгрузки танка на трал и с него.

Дело в том, что откидные аппарели, по которым загружали и разгружали машину, были ну очень тяжёлыми! Четыре члена экипажа, а частенько и водитель помогал, едва справлялись с этой железной конструкцией, когда надо было её поднять на 90 градусов после погрузки. Как говорится, руки и спина до сих пор помнят!

Ещё я с удивлением обнаружил, что водители этих тягачей эксплуатируют их, как обычные автомобили, совершенно не соблюдая особенностей, присущих дизелям: производили пуск плохо подогретых двигателей, а температуру работы держали в пределах 50–60 градусов, что недостаточно.

В результате большинство тех тягачей, что нас перевозили, просто бессовестно жрали масло и дымили чёрным дымом, не развивая полной мощности.

Тут надо напомнить (танкисты тех лет не дадут соврать), что на каждом танке имелся бачок МТ-16п с 20-литровым запасом масла. Так вот, за время учений МАЗы наш неприкосновенный масляный резерв вчистую опустошили. Приходилось постоянно доливать в системы смазки прожорливых машин.

После учений ещё долго всякими правдами-неправдами технари вместе с начальником службы ГСМ списывали это достаточно ценное масло, которое, кстати, в своё время было разработано специально для двигателей серии В-2.

Перебросили минские тягачи наши Т-55 по шоссейным дорогам к побережью Балтийского моря, а потом паромами мы переправились на остров Хийу.

Совершили марш по этому острову к проливу, через который снова на паромах переправились на Сааремаа, самый большой из эстонских островов. Передвижение плавающего танкового батальона в ходе «Океана» сопровождалось частыми длительными остановками, иногда по нескольку часов.

Так было и на Сааремаа.

В этом месте я считаю необходимым сделать некоторое отступление от прямой темы моего рассказа и обратить внимание на национальный состав роты.

Дело в том, что примерно третью её часть представляли солдаты-прибалты – литовцы, латыши и эстонцы, а также встречались среди них и русские, живущие в Прибалтике. На русском говорили чище всего литовцы, практически без акцента, чуть хуже – латыши, и плохо, с сильным акцентом – эстонцы.

Думаю, цензура сайта меня пощадит, если я приведу красноречивый пример из жизни.

Служил заряжающим, кстати, на моём танке, эстонец по фамилии Кайо, рослый такой, слегка увалень. Так вот, у него была алюминиевая ложка, на которой он написал: «Иши, шука, мяшо!»

Но, если отбросить в сторону шутки, большинство прибалтийских ребят служили старательно и добросовестно, не вызывая особых нареканий. Остальные солдаты были русскими, белорусами, украинцами и лишь единицы – с Кавказа.

И совсем не помню, чтобы встречались выходцы из Средней Азии.

Никаких конфликтов на национальной почве в бытность моей службы в Прибалтике не случалось, чего нельзя сказать о дальневосточных гарнизонах с их непростыми межнациональными отношениями.

Эстонское пиво

На моём танке, с которым свела меня на время учений судьба, экипаж состоял из украинца – механика-водителя, литовца – наводчика орудия, и эстонца Кайо – заряжающего.

Стоим в очередной раз во время марша на Саремаа, и Кайо вдруг обращается ко мне с такими словами:


После некоторых сомнений любопытство во мне победило, и я, вступив с подчинённым в «неуставные взаимоотношения», разрешил.

Окрылённый оказанным доверием, Кайо собрал за ремешки все четыре танковых питьевых бачка и быстро побежал на хутор, находившийся недалеко от дороги. Больше всего я опасался, что колонна начнёт движение раньше, чем он вернётся. Но всё разрешилось благополучно. Кайо прибыл с полными бачками домашнего эстонского пива и большим пакетом домашних эстонских деликатесов!

Деликатесы разделили всем поровну, а бачки с пивом я немедленно уложил в свой тревожный чемодан. Лишь по прибытии с учений я это пиво с друзьями-лейтенантами распробовал, за что и сказал Кайо спасибо. А танковый питьевой бачок вмещал, насколько память мне не изменяет, около 1,5 литра.

К концу учений все члены экипажа сдружились, и хорошее отношение к себе я ощущал со стороны солдат роты до конца службы в батальоне.

Но вернемся к основной линии повествования.

На острове Сааремаа мы навесили понтоны, о чем я подробно рассказывал в предыдущих частях, и совершили марш по морю к латвийскому берегу, в район Саулкрасты.

На себе почувствовал, как непросто управлять механиком-водителем на плаву, когда он не видит «дороги». Постоянно, почти без пауз, команды: «Вправо», «Прямо», «Влево!» А тот, бедняга, постоянно вынужден был дёргать тугие рычаги поворота.

Выход на берег прошёл «в штатном режиме», без особых происшествий. Атаковали «противника», разумеется, победили с разгромным счетом. При этом пошумели – постреляли холостыми из пулемётов и пушек. После сего действа погрузились на железнодорожный состав и отправились к месту постоянной дислокации, в Клоогу.

Работы по прямой специальности у меня, прямо скажем, на учениях «Океан» было немного. Как зампотех, я на стоянках и перед плавом обходил танки, чтобы удостовериться в исправном их состоянии, при необходимости оказывал экипажам помощь. Но не помню, чтобы во время этих учений были какие-либо серьёзные поломки.

Главное внимание, как всегда, уделялось проверке готовности танков к плаву. Производилась предварительная так называемая «замочка» на предмет отсутствия течи, составлялись акты готовности к плаву, где расписывались все, кто принимал участие в подготовке машины и кто контролировал работы.

И только потом зам. командира по морской подготовке давал письменное разрешение на плав. Кстати, в тот раз упоминаемый ранее «КапТри» Чумаков долго не давал разрешения на вход в воду, чуть ли не сутки, потому что волнение моря превышало допустимые пределы.

Все участники учений «Океан» были награждены красивыми памятными знаками-медалями, представлявшими из себя изображение военно-морского флага с надписью «Участнику учений Океан».

Но нам, по статусу своему сухопутчикам, дали этих знаков ограниченное количество. Хватило лишь командованию батальона и штабистам.

А нам, «чёрной кости», видимо, в качестве некой моральной компенсации, вручили юбилейные медали в честь столетия В. И. Ленина. Совершенно неравноценная замена, надо сказать.