ОСТАВАЛИСЬ СЧИТАННЫЕ ДНИ... ОПЕРАЦИЯ «УРАН» 13 ноября 1942 года Иосиф Сталин утвердил план контрнаступления Красной Армии под Сталинградом. В
наступление должны были перейти войска Юго-Западного, Донского, и
Сталинградского фронтов. Интересно, что на следующий день 14 ноября,
Адольф Гитлер сказал генералу Йодлю, что русские в Сталинграде находятся
на последнем издыхании и Паулюс до наступления морозов должен был
полностью взять Сталинград.
Василевский Александр Михайлович Дело всей жизни:
В
середине октября немецкое командование было вынуждено отдать приказ № 1
о переходе к обороне. Войскам предписывалось «во что бы то ни стало
удерживать достигнутые рубежи, отражать всякие попытки со стороны
противника прорвать их и тем самым создать предпосылки для продолжения
нашего наступления в 1943 году». Оно утверждало себя, неизвестно, на
каком основании, во мнении, будто русские в ходе последних боев были
серьезно ослаблены и не смогут зимой 1942/43 года располагать столь
большими силами, которые имелись у них в прошлую зиму.
Враг
снова роковым образом просчитался. Наши Вооруженные Силы, несмотря на
понесенные потери, к осени 1942 года значительно окрепли. К этому
времени благодаря титанической деятельности Коммунистической партии и
огромным усилиям тружеников тыла было создано слаженное, быстро растущее
военное хозяйство. Увеличивался выпуск танков Т-34, самолетов новых
конструкций, орудий, особенно противотанковых и зенитных, реактивной
артиллерии и автоматического оружия. На этой материальной основе
совершенствовалась организационная структура войск. Появилась
возможность уже зимой 1942/43 года начать осуществление крупных
наступательных операций.
Ставке Верховного Главнокомандования
было хорошо известно, что благодаря стойкости и упорству героев волжской
твердыни 6-я и 4-я танковая немецкие армии оказались сосредоточенными
на узком участке фронта, непосредственно в районе города, а их фланги
прикрывались румынскими войсками. Было также известно, что огромные
потери, которые продолжал нести враг в надежде все же овладеть городом, и
особенно то, что он не имел здесь сколько-нибудь внушительных резервов,
еще более ограничивали его оборонительные возможности. Тут
напрашивалось решение: организовать и провести контрнаступление, причем
такое, которое не только радикально изменило бы обстановку в этом
районе, но и привело бы к крушению все еще активно действующего южного
крыла вражеского фронта. Такое решение было принято в середине сентября
после обмена мнениями между И. В. Сталиным, Г. К. Жуковым и мною. Суть
стратегического замысла сводилась к тому, чтобы из района Серафимовича
(то есть северо-западнее Сталинграда) и из дефиле озер Цаца и Барманцак
(то есть южнее Сталинграда) в общем направлении на Калач, лежащий
западнее Сталинграда, нанести мощные концентрические удары по флангам
втянувшейся в затяжные бои за город вражеской группировки, а затем
окружить и уничтожить ее основные силы — 6-ю и 4-ю танковую немецкие
армии. До начала контрнаступления было признано необходимым уделить
самое пристальное внимание обороне внутри города, с тем чтобы на его
развалинах максимально измотать и обескровить врага и ни в коем случае
не допустить его продвижения вдоль Волги на север, в сторону Камышина.
Государственный
Комитет Обороны и Ставка Верховного Главнокомандования решили считать
подготовку и осуществление этого контрнаступления главнейшим
мероприятием в стране до конца 1942 года. Для его успешного проведения
планировалось привлечь основные силы и средства, имевшиеся в
распоряжении Ставки. При этом Сталин ввел режим строжайшей секретности
на всю начальную подготовку операции. Нам в категорической форме было
предложено никому ничего не сообщать о ней, даже членам ГКО. Сталин
предупредил, что, кому нужно, он сам скажет о подготовке операции. Мы с
Г. К. Жуковым могли довести до командующих фронтами лишь то, что
непосредственно касалось каждого из них,— и ни слова больше. Полагаю,
что подобная мера осторожности в тех условиях была полностью оправдана.
После
принятия предварительного решения на контрнаступление Г. К. Жукову и
мне было предложено выехать под Сталинград, чтобы тщательно изучить
направления наших будущих ударов по противнику и уточнить все
необходимые детали в связи с этим. Г. К. Жуков отправился на
Сталинградский, я на Юго-Восточный фронт.
Эта работа была
завершена в конце сентября. Тогда же, в сентябре, основные положения
плана наступательной операции, получившей наименование «Уран», были
одобрены Ставкой Верховного Главнокомандования и ГКО. Выполнение плана
было решено возложить на войска вновь создаваемого Юго-Западного фронта
(командующий Н. Ф. Ватутин, член военного совета А. С. Желтов и
начальник штаба Г. Д. Стельмах, впоследствии С. П. Иванов), Донского
фронта, бывшего Сталинградского (командующий К. К. Рокоссовский, член
военного совета К. Ф. Телегин, начальник штаба М. С. Малинин) и
Сталинградского фронта, бывшего Юго-Восточного (командующий А. И.
Еременко, член военного совета Н. С. Хрущев, начальник штаба И. С.
Варенников). Фронты непосредственно подчинялись Ставке.
В целях
сохранения тайны официальное оформление решения о создании
Юго-Западного фронта было отнесено на конец октября. Юго-Западному
фронту предусматривалось передать из Донского фронта 63-ю и 21-ю армии и
дополнительно 5-ю танковую армию. Исходным рубежом для его наступления
намечался участок фронта по Допу от Верхнего Мамона до Клетской с
главной группировкой на плацдарме юго-западнее Серафимовича. После
образования этого фронта за войсками Донского фронта должен был остаться
участок от Клетской до Ерзовки, то есть почти до самой Волги, с
плацдармами на западном берегу Дона возле Ново-Григорьевской и
Сиротинской. Сталинградский фронт обязывался главный удар нанести из
дефиле между озерами Цаца и Барманцак. Решающая роль в операции
отводилась танковым и механизированным войскам. В связи с этим
предусматривалось и считалось возможным передать из резервов Ставки в
район Сталинграда к началу операции 4 танковых и 2 механизированных
корпуса, доведя общее количество танков во фронтах сталинградского
направления до 900. Решено было также значительно усилить эти фронты
артиллерией и авиацией.
После этого детальная разработка плана
была передана в Генеральный штаб. К ней мы привлекли командующих родами
войск, начальника тыла А. В. Хрулева, начальника Главного
артиллерийского управления Н. Д. Яковлева. В первых числах октября в
работу включились командующие войсками и штабы фронтов; им было
приказано подготовить предложения по использованию сил каждого фронта
для совместной наступательной операции «Уран». Руководство подготовкой
контрнаступления на местах Ставка возложила по Юго-Западному и Донскому
фронтам на Г. К. Жукова, по Сталинградскому — на меня.
Через
несколько дней я снова был на Сталинградском фронте. Вместе со мной сюда
прибыли командующий артиллерией Красной Армии генерал-полковник
артиллерии Н. Н. Воронов и от Генерального штаба генерал-майор В. Д.
Иванов. Г. К. Жуков в это время уже находился в полосе действий Донского
и Юго-Западного фронтов. На фронты сталинградского направления
отправились также командующий ВВС Красной Армии генерал-лейтенант
авиации А. А. Новиков и начальник Главного автобронетанкового управления
Красной Армии генерал-лейтенант танковых войск Я. Н. Федоренко.
25
октября, как и предусматривалось принятым решением, был создан
Юго-Западный фронт. С этого времени началась практическая отработка с
войсками и командованием во всех фронтах и непосредственно на местности
вопросов, связанных с предстоящей операцией. Основное внимание при
работе в войсках мы уделяли прежде всего практической отработке
мероприятий по быстрому взламыванию и прорыву обороны противника в ее
тактической глубине, тщательному выбору форм использования каждого из
родов войск при действиях в оперативной глубине противника с учетом
особенностей выполняемых задач, вопросов взаимодействия между ними и
управления войсками.
Подготовка операции осложнялась тем, что
ни на минуту нельзя было ослаблять внимания к обороне города: враг
продолжал здесь яростные атаки. Как заявил по окончании войны на допросе
один из столпов фашистского вермахта Кейтель, «Сталинград был настолько
соблазнительной целью, что казалось невозможным отказаться от него». К
тому же осенняя распутица и недостаток железных и мало-мальски сносных
грунтовых дорог затрудняли подвоз резервов и материальных средств.
Войска и грузы по всем видам снабжения приходилось переправлять через
Волгу и Дон.
В западной историографии второй мировой войны
встречается утверждение, будто немецкое командование знало о готовящемся
контрнаступлении советских войск под Сталинградом, но по вине Гитлера
не могло принять должных мер по предотвращению разгрома. Бывший
начальник генерального штаба сухопутных войск Цейтцлер писал после
войны: «Ужасно предвидеть надвигающуюся катастрофу и в то же время не
иметь возможности предотвратить ее».
Между тем немецкая
разведка докладывала в начале ноября иное, а именно, что решающую
операцию Красная Армия предпримет на центральном участке фронта против
Смоленска и менее крупную — на Дону; что для развертывания широкого
наступления Красная Армия не имеет достаточного количества сил; что
действия Красной Армии на Волге будут преследовать ограниченную цель:
оттеснить немецкие части, находящиеся в районе Сталинграда. Лишь 12
ноября немецкая разведка сделала вывод, что «в скором времени следует
ожидать наступательные операции против 3-й румынской армии», но не
смогла определить наших сил.
Примечательная черта
контрнаступления под Сталинградом — скрытность его подготовки.
Специальная директива Генерального штаба определила мероприятия, которые
исключали бы просачивание сведений о масштабе контрнаступления, времени
проведения, направлении главных ударов, способах действий, В частности,
переписка и телефонные разговоры, связанные с предстоящим
контрнаступлением, были категорически запрещены; распоряжения отдавались
в устной форме и только непосредственным исполнителям; сосредоточение
войск из резерва Ставки Верховного Главнокомандования и перегруппировка
войск внутри фронтов производились только ночью. Все это основательно
спутало карты немецкого командования.
Громадную роль в
подготовке войск к проведению ответственнейшей для Родины операции
сыграла живая, целеустремленная партийно-политическая работа. Она
явилась тем фундаментом, на котором вырастали и воля и вера людей в
победу. Прошло уже много лет с той поры, но память и поныне хранит
собрания коммунистов и комсомольцев, где звучали волнующие слова клятвы —
не жалеть сил, а если надо, то и жизни для сокрушения ненавистного
врага. Вспоминаются блиндажи, освещенные незатейливыми, сделанными из
снарядных гильз лампами, где ветераны рассказывали молодым, еще не
обстрелянным воинам о боевых традициях своих полков и дивизий, о своем
опыте. Вспоминаются боевые листки, выражавшие все тот же страстный
призыв — победить. И еще вспоминается поток заявлений с просьбой о
приеме в ряды ленинской партии. Только на Сталинградском фронте, где мне
довелось бывать больше всего, за сентябрь — ноябрь вступило в партию
более 14 тыс. воинов.
Мне хочется особо подчеркнуть такую
характерную сторону партийно-политической работы, как ее теснейшую связь
с боевой практикой, с действиями личного состава перед наступлением и
непосредственно на поле сражения. Результаты этой работы были зримо
видны в энтузиазме, в высокой дисциплине и организованности воинов при
выполнении мероприятий, связанных с оборудованием исходных районов для
наступления, скрытом сосредоточении войск в этих районах, создании в
ограниченные сроки запасов материальных средств. Огромное влияние
партийно-политической работы сказалось на том стремительном порыве, с
каким воины приступили к решению поставленной задачи. Нет числа их
геройским подвигам.
В первых числах ноября, по мнению
представителей Ставки и командования фронтов сталинградского
направления, подготовка войск, штабов и командования к контрнаступлению
заканчивалась. Сосредоточение последних войсковых соединений и всего
необходимого для начала операции, по самым твердым нашим расчетам,
должно было закончиться не позднее 15 ноября. В связи с этим мы с Г. К.
Жуковым по договоренности с командующими войсками фронтов решили
провести во фронтах для проверки готовности итоговые совещания.
3
ноября под руководством заместителя Верховного Главнокомандующего Г. К.
Жукова при моем участии такое совещание было проведено на Юго-Западном
фронте. Кроме командования фронтом и армиями в нем принял участие
руководящий состав корпусов и дивизий. 4 ноября такое же совещание было
проведено в 21-й армии этого же фронта с привлечением руководящего
состава Донского фронта, а 10 ноября — с руководящим составом
Сталинградского фронта при штабе 57-й армии. На этих совещаниях еще раз
были тщательно проверены точность понимания командирами поставленных
перед ними задач и их решения. Буквально с каждым из них вновь были
рассмотрены вопросы организации взаимодействия с артиллерией, танками и
авиацией при прорыве обороны противника, взаимодействия с танковыми и
кавалерийскими соединениями при вводе их в прорыв и при действиях в
глубине обороны противника; обеспечения флангов в ходе операции;
взаимодействия с соседними войсковыми объединениями и соединениями;
организации управления войсками на всех стадиях операции.
После
совещаний Г. К. Жуков и я подвели итоги работы, проделанной в войсках.
13 ноября уточненный план был доложен нами на заседании Политбюро ЦК
партии и Ставки. Коротко наши выводы состояли в следующем. Группировка
немецких войск в основном остается прежней: главные силы 6-й и 4-й
танковой армий по-прежнему вовлечены в затяжные бои в районе города. На
флангах этих сил (то есть на направлениях наших главных ударов) остаются
румынские части. Подхода на сталинградское направление более или менее
значительных резервов из глубины за последнее время не наблюдалось. Не
отмечалось и каких-либо существенных перегруппировок в войсках
противника, действовавших на этом направлении. В целом силы сторон на
сталинградском направлении, по имеющимся данным, к началу наступления
равны. На направлениях же предстоящих ударов наших фронтов в результате
поступления из Ставки резервов и ослабления второстепенных направлений
удалось создать мощные ударные группировки с таким превосходством в
силах над врагом, которое позволяет безусловно рассчитывать на успех. С
чувством особого удовлетворения мы докладывали Ставке о высоком
моральном состоянии и боевом настроении наших войск, об их уверенности в
успехе. Несмотря на все трудности, в которых пришлось работать
железнодорожному и водному транспорту, сосредоточение войск,
предназначенных Ставкой для контрнаступления, и необходимых ресурсов
заканчивалось с весьма незначительными отклонениями от графика. Боевые
задачи войсками усвоены правильно, а выполнение их практически
отработано на местности. Основная роль в начале операции, как и
предусматривалось, отводилась Юго-Западному фронту. Для этого он имел
все необходимое. К исходу третьего или на четвертый день операции
намечалась встреча танковых и механизированных корпусов Юго-Западного и
Сталинградского фронтов в районе Калача. Она должна замкнуть кольцо
окружения главной группировки врага в районе Сталинграда. Начать
наступление на Юго-Западном и Донском фронтах можно было 19—20, а на
Сталинградском — 20 ноября.
После обсуждения в Ставке ряда
вопросов план и сроки операции были окончательно утверждены. Г. К. Жуков
получил вслед за тем задание подготовить отвлекающую операцию на
Калининском и Западном фронтах. На меня Ставка возложила координирование
действий всех трех фронтов сталинградского направления при проведении
контрнаступления. До начала одной из величайших по своему значению
военных операций в истории человечества оставалось несколько суток...
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
Будьте внимательнее при копировании тем из Инета!!! Приказ НКО N 25 от 15.01.1943 О введени погон в РККА. 18 января 1943 года Жукову было присвоено звание маршала Советского Союза.
