«Ну и что, — упрямо говорит Рольф. — Мои отец и мать родились в ГДР — значит, я тоже гэдээровец». Родителей он почти не видит: оба уехали работать в Западную Германию, как и половина жителей бывшего Карл-Маркс-Штадта, — подростка воспитывает бабушка Грета.
Главный индустриальный центр Восточной Германии превращён в кладбище пустых заводов: в окнах выбиты стёкла, стены разрисованы граффити, на крыше вьют гнёзда вороны. В 1989 г. в Кемнице проживало 250 000 человек, сейчас вполовину меньше — не найдя работы, люди перебираются на Запад.
Когда стемнеет, город похож на призрак: улицы пусты, без единого человека — только у памятника <>Карлу Марксу, который зовут «башка» (он сделан в виде бронзовой головы), группка молодёжи слушает «Раммштайн».
«Я ненавижу западных немцев, — говорит Рольф, по-взрослому закуривая сигарету. — Они ничего не знают о жизни».
«Я была в такой эйфории, когда рухнула Берлинская стена, — в тон внуку вздыхает бабушка Грета. — Думала, что наступит рай. Вечерами я иду по мёртвому городу, смотрю, как ветер сметает обрывки газет и пивные банки…
О, как же я была наивна. Нет, я рада, что Германия объединилась. Но это вовсе не рай — это апокалипсис».
Революция из-за бананов
За 20 лет, прошедших после падения Берлинской стены, трещина между западными и восточными немцами стала пропастью.
Появился даже специальный термин «остальгия» — производное от Оst (восток) и «ностальгия»: символ тоски гэдээровцев по утраченной родине.
Согласно последнему опросу, проведённому газетой «Берлинер цайтунг», 49% «восточников» считают: в ГДР жилось «очень неплохо», а 8 процентов и вовсе уверены — социализм «намного лучше».
Западных немцев такое мнение, разумеется, бесит. На обустройство гэдээровских городов федеральные власти тратят 120 млрд евро в год, но на Востоке настаивают, что никому ничего не должны — «западники разрушили нашу экономику, самую лучшую среди стран социализма!».
«9 ноября 1989 года мы полагали, что отныне мы — единый народ, — сокрушается профессор Генрих Миттель из Дюссельдорфа. — Все ждали, что будут небольшие трения, но потом, со временем, всё забудется.
Однако ничего не произошло. Восточные немцы рассказывают детям легенды о сытой жизни под властью Хонеккера, в результате для поколения, не видевшего ГДР, эта страна тоже стала «землёй обетованной».
Западных немцев на Востоке не любят, и те платят взаимностью. «Гэдээровцы терпеть не могут работать, — заводится таксист Михель, родом из Западного Берлина. — Им бы только на халяву пособия получать! Я думаю, они и стену-то Берлинскую разрушили потому, что хотели иметь в магазинах бананы, всё остальное в ГДР их и так устраивало».
«Когда получаешь счета за газ и воду, - жалуется бабушка Грета, — поневоле начинаешь ностальгировать: при Хонеккере всё стоило копейки, и каждый имел работу. Берлинская стена рухнула, но не исчезла — она переместилась в головы людей».
«Хонеккер — отличный парень!»
В самом Берлине остатки грозной Берлинской стены из мрачного символа тоталитаризма давно превратились в объект туристической привлекательности.
Сейчас уже и сами берлинцы не верят — неужели 20 лет назад всё было по-другому? И колючая проволока, и электрический ток, и нейтральная зона у Бранденбургских ворот, и вышки со снайперами?
У обломков стены возле Потсдамер Плац позируют арабские гастарбайтеры, переодетые в форму пограничников ГДР, и стоит гэдээровский автомобиль «Трабант» (нечто в стиле нашего «Запорожца») — желающие могут сфотографироваться за 1 евро.
В любом магазине сувениров у КПП «Чарли» (пропускной пункт для дипломатов, где производился обмен шпионов) — камешки из стены с сертификатом (говорят, их вовсю штампуют в Китае). Куски посолиднее увезли на Запад — теперь они стоят в главном офисе корпорации «Майкрософт» и штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли.
«У нас меньше народа ходит в Пергамский музей врата Иштар из Вавилона смотреть, — смеётся берлинский историк Алекс Келль. — Сейчас символика страны-привидения — ГДР приносит городу внушительный доход от туристов».
Фридрих (или, как он себя сам называет, Фредди) Хайнцель владеет магазином сувениров на том месте, где проходила стена. Его дом — в Западном Берлине, в двух метрах от границы: он помнит, как, перекинув верёвку в соседнее окно, люди сбегали на Запад.
«Немцы ждали от падения Берлинской стены пропуск в нирвану, — объясняет он. — Не получив желаемого, они разочарованы.
На Востоке говорят: «Хонеккер был отличный парень!», на Западе: «Нам и без вас было куда деньги тратить!»
Смешно, но 20 лет назад мы понимали друг друга лучше». Хлопает дверь — Хайнцель отвлекается, извиняясь. Зашли покупатели, рассматривают футболки «Рождённый в ГДР». В последнее время они становятся всё популярнее…
*Историческая справка
Возведение стены, разделяющей Берлин, началось 13 августа 1961 года по инициативе ГДР: с целью «оградить граждан от влияния Запада». Берлинская стена протянулась на 155 км, включала в себя 302 вышки, земляные рвы и электрическую ограду.
За 28 лет при попытке бежать на Запад погибло, по разным данным, от 192 до 1245 человек.
9 ноября 1989 года, после массовых уличных демонстраций, которые привели к падению режима Эриха Хонеккера, власти ГДР распорядились выдать визы желающим посетить Запад. В ту же ночь торжествующая толпа разрушила стену — стоя в проломах, восточные немцы братались с западными.
ТВ транслировало эту «картинку» на весь мир.
3 октября 1990 года ГДР перестала существовать.
