Кондитерская империя Абрикосовых или из истории фабрики им. Бабаева
Вот уже около двухсот лет большую часть прогрессивного человечества волнует вопрос: как повидло попадает внутрь конфеты. Процесс поступления этой полужидкой массы в замкнутый объем твердой карамели представляется мистически загадочным. До недавнего времени все считали, что человек, который оказался способным раскрыть эту великую тайну, носил фамилию Бабаев. Как же! Ведь фабрика с двухсотлетней историей, одна из самых известных российских фабрик, производящих сладости, называлась так: Кондитерская фабрика имени П. А. Бабаева.
Однако Петр Бабаев к производству конфет не имел никакого отношения. Был он слесарем Сокольнических трамвайных мастерских, в Гражданскую продвинулся по партийной части, стал членом Московского комитета РКП(б) и погиб от руки белогвардейца в 1920 году. А в 1922 году его имя было присвоено кондитерской фабрике, расположенной недалеко от бывших трамвайных мастерских, – фабрике, основал которую человек с «кондитерской» фамилией Абрикосов.
Изначально такой фамилии не было. А жил в XVIII веке в селе Троицком Чембарского уезда Пензенской губернии крепостной крестьянин Степан Николаев (по-современному – Николаевич). Этот крестьянин регулярно готовил к барскому столу самые изысканные лакомства. Особенно удавались ему сливовое варенье и пастила из абрикосов. Барыня его, Анна Петровна, умно рассудила, что держать такого мастера в деревне непрактично, и когда крестьянин попросился «походить по оброку в Москву», охотно его отпустила, даже дала немного денег на первое время. Хотя семью Степана оставила при себе.
К началу XIX века Степан накопил денег достаточно для того, чтобы выкупиться из крепости самому, выкупить свою семью и перевезти всех летом 1804 года на жительство в Москву, где у него, начинающего кондитера, уже была своя маленькая мастерская и постоянная клиентура. Работали всей семьей: сам Степан, его жена Фекла, дочь Дарья, сыновья Иван и Василий. Обслуживали званые вечера, чиновничьи балы, купеческие свадьбы. Особенно удалось угодить игумену Ново-Спасского монастыря, которому так понравились Степановы абрикосовые пастила и мармелад, что он даже благословил их производство иконой. В 75 лет Степан Николаев записался в купцы Семеновской слободы и даже открыл свою бакалейную лавку, получив «высочайшее дозволение открыть Торговый дом».
В 1812 году, после смерти отца, управление семейной фирмой перешло в руки старшего сына – 22-летнего Ивана Степанова, первого из династии, получившего фамилию Абрикосов. Дело росло, и молодому купцу надо было как-то определяться с фамилией. По распоряжению полиции, будучи уже известным в Москве кондитером, он и получил 27 октября 1814 года «кондитерскую» фамилию Абрикосов. Правда, потомки неоднократно пытались доказать, что происходит фамилия от прозвища Оброкосов, то есть «ходивший по оброку», но в дошедших до нас документах московской полиции указано, что фамилию свою Иван Степанов получил именно «за торговлю фруктами», а до того он «считался Палкиным».
В 1820 году молодой купец Абрикосов перебрался во вторую гильдию, в 1830-м вызволил из деревни на подмогу своих двоюродных братьев. А в промежутке между этими двумя событиями, 20 февраля 1824 года, у него родился сын Алексей, которого позже назовут «шоколадным королем России».
К тому времени фирма братьев Абрикосовых была уже весьма крепкой. В книге объявленных капиталов Семеновской слободы Иван Степанович Абрикосов ежегодно указывал значительную цифру – 8000 рублей, что давало право вступления в третью купеческую гильдию. В полном соответствии с таким солидным положением он и образование своим детям хотел дать самое что ни на есть солидное, а потому в 1834 году определил Алексея в престижную Практическую академию коммерческих наук. Там сын проучился неполных четыре года. К началу 1838 года финансовые дела фирмы Абрикосовых резко ухудшились. Внезапно обедневший Иван Степанович оказался не в состоянии не только платить за обучение сына, но даже просто его прокормить. В том же 1838 году он отдал 14-летнего Алексея в услужение за 5 рублей в месяц в контору немца Ивана Богдановича Гофмана, занимавшегося перепродажей сахара и других бакалейных товаров.
Алексей стал мальчиком на побегушках. Однако он довольно быстро освоил азы бухучета и перешел в счетоводы. Между тем его отец и дядя, Иван Степанович и Василий Степанович, не оставляли надежды реанимировать бизнес. В 1839 году они попытались наладить «в доме купчихи Абрикосовой» табачное производство. Но в 1841 году братьям пришлось признать себя неплатежеспособными, а в конце 1842 года их имущество было продано за долги.
У Алексея Ивановича же, отказавшегося от долгов отца, а следовательно, и от прав на фирму, дела шли прекрасно. К середине 1840-х годов он уже был главным бухгалтером конторы, любимцем шефа и гордостью организации. Заработок его настолько далеко ушел от стартовых 5 рублей, что он даже смог открыть в 1847 году маленькую кондитерскую фирмочку для страдающего от пережитых бед отца. В конторе Гофмана он подыскал себе будущую жену – молоденькую дочь одного из клиентов фирмы, табачного фабриканта Алексея Борисовича Мусатова – Агриппину. Процесс ухаживания длился больше года, но вовсе не потому что Агриппина не любила Алексея и не потому что он не нравился богатому тестю. Просто девушка еще не достигла возраста замужества. А едва достигла, в 1849 году, так и была сыграна свадьба.
К тому времени Иван Степанович сумел-таки с помощью сына вновь поднять «сладкое» дело. Но человек не вечен. Иван и Василий умерли один за другим – с промежутком всего в несколько месяцев. И Алексею Ивановичу пришлось вплотную заняться хлопотным кондитерским бизнесом, оставив спокойный кабинет главного бухгалтера. Теперь он стал московским купцом третьей гильдии и главным поставщиком своего будущего основного конкурента – кондитера Эйнема (ныне – фабрика «Красный Октябрь»). В списке фабрик и заводов города Москвы за 1850 год за ним числилось «кондитерское заведение в городской части».
Работа в заведении использовалась исключительно ручная. Единственной не человеческой силой была лошадь, на которой Алексей Иванович ежедневно сам ездил на Болотный базар покупать свежие ягоды и фрукты. Никому другому из 24 человек, работавших в мастерской, он такую ответственную операцию до времени не доверял.
Вместе с ростом производства росла и репутация будущего «конфетного короля». К 1852 году он стал товарищем (общественным заместителем) городового старосты третьей гильдии купцов, через год – городовым старостой в доме Московского градского общества и членом Московского отделения Коммерческого совета, еще через три года получил от московского генерал-губернатора золотую медаль с надписью «За усердие» – «для ношения на шее на Аннинской ленте». В 1861 году его избирают членом Совета Московской практической академии коммерческих наук, той самой, которую ему так и не удалось окончить. Через год министр финансов вручает ему вторую «заусердную» медаль, теперь уже на ленте Владимирской. К началу 1870-х он уже гласный общей Городской думы, выборный Московского купеческого общества, кавалер трех золотых медалей «За усердие» (последняя – на Александровской ленте), купец первой гильдии, учредитель Московского купеческого общества взаимного кредита, кавалер орденов Святого Станислава и Святой Анны 3-й степени, потомственный почетный гражданин города, член правления Московского учетного банка и крупный домовладелец (доходные дома № 3, 5, 6, 7, 8 по Малому Успенскому переулку, дом 6/5 по Большому Успенскому, дома и флигели в Лефортове). В 1873 году он получил разрешение установить на фабрике паровой двигатель мощностью 12 лошадиных сил. Теперь его мастерская стала крупнейшим московским механизированным кондитерским предприятием, выпускающим более 500 тонн продукции в год на общую сумму 325 000 рублей. Позади оставались и «Эйнем», и «Сиу и К°», и Жорж Борман, и братья Андрей и Герасим Кудрявцевы, и другие популярные в России шоколадники.
Империя была создана. Пора было приобщать к делу детей, и в 1874 году Алексей Иванович направил на имя московского генерал-губернатора прошение, в котором написал: «Желаю передать принадлежащую мне фабрику в полном ее составе своим сыновьям Николаю и Ивану Алексеевичам Абрикосовым». Ниже была приписка сыновей: «Мы, нижеподписавшиеся, желаем приобрести фабрику А. И. Абрикосова, содержать и производить работу под фирмой “А. И. Абрикосова Сыновей”».
Только не надо думать, что детей было двое, их было на порядок больше. За время супружества Агриппина Алексеевна Абрикосова произвела на свет 22 очаровательных младенца (10 мальчиков и 12 девочек). Однако ее участие в семейном бизнесе вовсе не ограничивалось производством потомства. Агриппина Алексеевна отвечала практически за всю семейную недвижимость. Все доходные дома были записаны на ее имя, перестраивались и оборудовались под ее контролем, она же ведала вопросами квартирантов. Такая практика для российских купцов была нормой. Понимая, что дела могут повернуться к худшему, они записывали возможно большую часть имущества на жен и детей, дабы уберечь его от распродажи при банкротстве.
Доходные дома Абрикосовых считались в Москве одними из самых престижных, чему способствовала богатая внутренняя отделка, модный по тем временам классический стиль архитектуры, вышколенная прислуга и высокие цены. В абрикосовских домах жили представители известных семейств.
Кроме работы с недвижимостью Агриппина Алексеевна занималась тем, чем российские купцы могли обратить на себя внимание властей предержащих, – благотворительностью. Абрикосовы благотворили часто и обильно. Все началось с ежегодных сторублевых пожертвований в адрес Комитета по оказанию помощи семьям убитых и раненых в войне с Турцией, членами которого Абрикосовы состояли с 1877 по 1886 год. Затем семья вошла в состав еще полутора десятков обществ, стала попечителем шести ремесленных училищ, нескольких московских больниц, в числе которых была и детская Морозовская, взяла шефство над церковью Успенья на Покровке, оборудовала несколько приютов для бездомных и передала 100 000 рублей на перестройку здания Московской консерватории. Членство и председательство в комитетах и попечительских советах, кстати, обязывало регулярно делать взносы в общий фонд.
Главным делом, которому Агриппина Алексеевна Абрикосова посвятила остаток своей жизни, была организация в Москве бесплатного роддома. В конце 1889 года ее стараниями на Миусской улице был открыт «бесплатный родильный приют и женская лечебница с постоянными кроватями А. А. Абрикосовой». Первый параграф устава этого заведения гласил: «Содержится за счет учредительницы». Заведующим приютом был назначен зять Агриппины Алексеевны знаменитый врач-акушер А. Н. Рахмонов. Зарплаты в приюте составляли настолько значительные суммы, что под его крышей собрались, пожалуй, лучшие в России акушеры и гинекологи. Руководитель бригады акушеров получал 800 рублей в год, обычная акушерка (коих в заведении было 12) – 660 рублей, сестра милосердия – 300, сиделка – 150. Для сравнения, в других подобных заведениях зарплаты были примерено в полтора раза ниже. За год через приют проходило более 200 рожениц, а детская смертность и смерть при родах составляли здесь феноменально низкую по тем временам цифру – один процент.
После смерти Агриппины Алексеевны в 1901 году в соответствии с ее завещанием муж, дети и внуки обратились к городскому голове со следующим заявлением: «Имеем честь просить Ваше Сиятельство довести до сведения Московской городской думы, что мы желаем пожертвовать капитал в размере 100 тысяч рублей на устройство в Москве бесплатного родильного приюта имени А. А. Абрикосовой. Весь жертвуемый капитал в 100 тысяч рублей предназначается на постройку зданий и оборудование приюта… Приют предназначается как для нормальных, так и для патологических родов и должен быть устроен не менее чем на 25 кроватей, причем желательно иметь отделение для послеродовых заболеваний. Приют должен именоваться “Городской бесплатный родильный приют имени Агриппины Алексеевны Абрикосовой” и служить для удовлетворения неимущего класса городского населения».
По сей день он является одним из лучших в Москве роддомов. После революции ему дали имя Н. К. Крупской, у которой, кстати, в отличие от Агриппины Алексеевны, детей не было вообще. В 1994 году ему было возвращено историческое имя, и теперь это – Городской родильный дом № 6 имени А. А. Абрикосовой.
Из 22 детей Абрикосовых до солидного возраста дожили 17. И только четверо сыновей пошли по пути развития отцовского дела.
Иван Алексеевич принял на себя управление основной отцовской фирмой. Расширяя дело отца, он купил в конце 1870-х годов несколько крупных сахарных заводов, открыл филиал фабрики в Симферополе, перенес в 1880 году основное производство в Сокольники и открыл по России целую сеть фирменных абрикосовских розничных магазинов. Теперь продукцию фирмы можно было купить в Москве в Солодовниковском пассаже на Кузнецком, в Верхних торговых рядах (теперь ГУМ), на Тверской и Лубянке, а также в Петербурге на Невском проспекте, в Киеве на Крещатике, в Одессе на Дерибасовской. Оптовые склады фирмы открылись в обеих столицах, а еще в Одессе и на Нижегородской ярмарке. Стараниями Ивана Алексеевича был раскрыт секрет знаменитых заграничных «глазированных фруктов», производство которых быстро наладили на абрикосовских предприятиях. При нем же фирма несколько раз побеждала на Всероссийской художественно-промышленной выставке, благодаря чему ей было «всемилостиво позволено называться поставщиком двора Его Императорского Величества».
Владимир Алексеевич Абрикосов стал директором чайного товарищества братьев Поповых, контрольный пакет акций которого был куплен еще при жизни Алексея Ивановича. Кроме того, он руководил «Кондитерской мастерской В. А. Абрикосова», находившейся в самом центре Москвы, на том самом месте, на котором сейчас стоит памятник Юрию Долгорукому. Мастерская являлась одним из основных партнеров… Абрикосовского товарищества. Такова была тогдашняя схема ухода от налогов: товарищество платило налог с балансовой прибыли, а мастерской достаточно было раз в год уплатить «фиксированный сбор» и получить за это «промысловое свидетельство».
Георгий Алексеевич в разное время был директором разных семейных фирм и, кроме прочего, возглавлял правление Товарищества паровой столярной фабрики «Ф. М. Шемякин и К°» (Алексеевская улица, собственный дом), купленной братьями по случаю.
Николай Алексеевич хоть и состоял в совете директоров семейной фирмы, но никакого интереса к кондитерскому делу не проявлял. Это был настоящий интеллигент, знавший в совершенстве пять языков, окончивший Московский университет и парижскую Сорбонну, близкий друг знаменитого адвоката А. Ф. Кони, постоянный почетный член Московского психологического общества, автор многочисленных статей в журнале «Вопросы философии и психологии», который он издавал совместно с братом Алексеем.
Однако слава династии Абрикосовых отнюдь не ограничивается этими именами. Она с них начинается.
Алексей Иванович Абрикосов, сын Ивана Алексеевича, стал известнейшим в мире патологоанатомом, академиком АН СССР, одним из врачей, бальзамировавших тела Ленина и Сталина. Его дочь, Мария Алексеевна Абрикосова, долгое время была главным врачом сборной СССР по академической гребле. А сын, Алексей Алексеевич Абрикосов, стал известным физиком-теоретиком, академиком, лауреатом Ленинской и Государственной премий, директором Института физики высоких давлений им. Л. Ф. Верещагина АН СССР. Второй сын Ивана Алексеевича, Дмитрий Иванович Абрикосов, был послом в Японии – последним послом царской России и первым послом России советской.
Дочь Ивана Алексеевича, Анна, и ее кузен и супруг Владимир, сын Владимира Алексеевича Абрикосова, в начале прошлого века обратились в католичество и стали первыми российскими католическими новомучениками. Принявшего священнический сан Владимира в 1922 году приговорили к расстрелу, который в последний момент заменили на депортацию из страны. Анна (в католичестве – Екатерина) организовала в Москве на своей квартире первую в России женскую монашескую общину доминиканок третьего ордена. Она не пожелала выехать вместе с мужем за границу. В 1923 году ее арестовали и сослали в Тобольск. Умерла она в 1936 году в московской Бутырской тюрьме, так и не отказавшись от веры. Сын Николая Алексеевича, Хрисанф Николаевич, был с 1902 по 1910 год личным секретарем и доверенным лицом графа Льва Николаевича Толстого. Сергей Николаевич Абрикосов был директором семейной кондитерской фабрики, состоял председателем Московского общества фабрикантов кондитерского производства.
Андрей Львович Абрикосов стал знаменитым актером Вахтанговского театра, народным артистом СССР. Многие помнят его колоритную фигуру по фильмам «Тихий Дон», «Александр Невский», «Илья Муромец», «Иван Грозный». Последний из известных нам наследников фамилии, Дмитрий Абрикосов, работает сейчас главным художником в российском представительстве крупной иностранной издательской компании.
Однако надо вернуться к конфетному делу. Финансовый кризис начала ХХ века и первая русская революция весьма серьезно ударили по абрикосовской фирме. В 1907 году московская фабрика, на которой работало больше 1000 человек, перешла даже под управление кредиторов. Однако братья Абрикосовы снова наладили дело, и к 1913 году, когда долги удалось погасить, оборот фабрики составлял уже 3 380 000 рублей в год. Вплоть до ноября 1918 года фирма, несмотря на войну и революцию, работала вполне сносно. Прямо перед самой революцией, в октябре 1917 года, она даже купила одного из главных своих конкурентов – фабрику «Тиде».
Как ни грустно это говорить, но Ленин был прав. Абрикосовы вскормили своих могильщиков. Самые активные революционные комитеты во время всех российских революций создавались именно на тех предприятиях, где к рабочим относились наиболее гуманно. В 1905 году, например, центрами революционного движения стали: на Пресне – Прохоровская Трехгорная мануфактура, платившая рабочим максимальные в стране почасовые, на Дербеневке – ситцевая фабрика «Эмиль Циндлер», выстроившая для рабочих школу, больницу и «народный дом», а в Сокольниках – фабрика Абрикосова. Это притом, что абрикосовские рабочие жили не в бараках, как это было принято, а в благоустроенных общежитиях, к их услугам были бесплатные больницы, столовые, библиотеки и школы, продукция им продавалась за десять процентов от себестоимости, к праздникам они получали подарки от хозяев фабрики, а по выходным для них в специально оборудованном кинозале крутили последние фильмы.
В ноябре 1918 года фабрика была национализирована. Вернее, это так называлось – «национализирована». На самом деле, при национализации государство платит собственнику компенсацию за отобранные предприятия. В данном случае наследники Абрикосова не получили ничего, так что это была чистой воды экспроприация. В декабре того же года в освободившиеся кабинеты администрации въехал состоявший из пяти человек фабричный комитет.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
