Как, кем и какой ценой работали женщины во времена, когда «женщины не работали»
В XIX веке женщины сидели дома и обеспечивали уют — без электричества,
водопровода и канализации. А ещё те же женщины вынуждены были работать, и
куда чаще, чем это представляется через призму школьной литературы,
которая предпочитала писать о хозяйках усадеб и дамах высшего света.
Лилит Мазикина
Как, кем и какой ценой работали женщины во времена, когда «женщины не работали» Идеал
семейного очага девятнадцатого века известен каждому, правда, нешуточно
сливается с образами американской семьи с рекламы пятидесятых: опрятная
и спокойная мама хлопочет по дому, пока папа зарабатывает деньги или
отдыхает от службы в кресле, с газетой в руках. Дети при этом заняты
игрушками или книжками. Все при этом кажутся абсолютно счастливыми.
Можно только удивляться, откуда столько счастья в маме, если её-то
отдыхающей на этих идиллических картинках мы не видим никогда: даже во
время всеобщего праздника она занята тем, что работает, устраивая этот
праздник.
Но это не единственный сказочный элемент в нарисованной картине.
Правда
в том, что в девятнадцатом веке точно так же, как в двадцать первом,
семьи и в России, и в Европе редко могли себе позволить полагаться на
зарплату одного только папы. Необходимость поддерживать общие семейные
штаны заставляла всех этих и так постоянно работающих по дому матерей
искать заработка. Заработок этот был обязательно меньше, чем у мужчины —
ведь, говорили женщине, тебя всё равно кормит муж. Как будто, если бы
муж с этим справлялся, женщине, нагруженной бытом, пришло бы в голову
искать себе ещё работы…
Заработок, доступный девушке или
женщине, очень сильно зависел от сословия, к которому она принадлежала.
Дело было не только в умениях, но и в том, что было прилично или
неприлично (то есть социальной смерти подобно) делать дочери и жене
чиновника, дворянина или простого горожанина, не обременённого излишками
грамотности. Дворянка, снизошедшая до стирки чужого белья своими руками
— или до выращивания лука зеленщику на продажу, или до разноски по
домам молока — считалась почти такой же падшей, как пошедшая воровать
или попрошайничать по улицам.
Занятия делились на пристойные или
непристойные не только по сословиям, но и по статусу (замужняя,
незамужняя), и по возрастам. Некоторые занятия считались «вдовьими» или
«старушечьими», некоторые — исключительно девичьими. Строгие границы в
сословном обществе встречали женщину на каждом шагу.
Невидимые работницы
Довольно
легко было заметить женский труд, проезжая сельской местностью в
урожай: женщины вязали снопы, собирали фрукты, мяли лён. В России эта
работа была преимущественно на собственную семью или на барина, в Европе
же многие из этих женщин в полях и садах были батрачками, нанятыми
работницами. А вот в городе большинство работниц оказывались невидимы,
потому что брали работу на дом — часто из-за невозможности нанять своим
детям даже копеечную няньку лет десяти, а чаще просто потому, что
существовало много профессий, не требующих выхода из дома.
Мещанки
и условные жёны рабочих зарабатывали десятками способов, связанных или с
оказанием простых услуг, или с производством простых товаров для
лавочников и лоточников.
Для модных портных обычно шили незамужние
швеи-надомницы. Швеям платили копейки, пенсы и прочую мелочь, в
зависимости от страны — считалось, что сидеть с иголкой женщине
нетрудно. Чтобы на самом деле прокормиться, девушка должна была сидеть
за шитьём часов шестнадцать и более в день, не выходя из каморки,
которую снимала. Швеи страшно уставали, страдали от профессиональных
болезней (смещение шейных позвонков, прогрессирующая близорукость),
недоедали и нередко болели туберкулёзом; выходом из этой профессии было
замужество.
Замужние дамы и вдовы с детьми предпочитали
подрабатывать, беря в починку чужую одежду. В отличие от протестантских
стран, где поддерживать свою опрятность любым способом считалось за
добродетель, даже самый бедный россиянин избегал того, чтобы зашивать
прорехи и пришивать пуговицы самостоятельно, и искал женщину, которая
сделает это за него.
Во многих русских городах разделяли портомоек и прачек, хотя, по сути, те и другие стирали чужое грязное бельё.
В
прачки шли отчаявшиеся вдовы, девушки, которые думали пережить трудный
период, пока не найдут мужа, жёны алкоголиков или инвалидов — а всё
потому, что это была одна из самых тяжёлых физически работ, с постоянным
риском увечий. Надо было возиться в щёлоке, разъедающем кожу, дышать
паром, таскать тяжеленные корзины с мокрым бельём, полдня стоять
внаклон. Постоянное выкручивание белья требовало не только хорошей силы
рук, но и крепких суставов — иначе выворачивала прачка не только бельё.
Прачки
стирали большие объёмы белья, портомойки же брали по одному-три
комплекта одежды за раз, часто обстирывая одного и того же соседа,
студента или молодого и небогатого офицера. За дополнительную плату они
же чинили эту одежду. Впрочем, разделение на прачек и портомоек было
нестрогим.
Женщины зарабатывали
на жизнь поломойками и посудомойками (и взгляды мимо таких женщин
скользили как мимо пустого места), плели кружева, «сидели» с больными
(что означало, что они за ними ухаживали, поднимали их, ворочали,
переодевая, обмывая, ухаживая за пролежнями), вязали на продажу,
выращивали для зеленщиков пряные травы на окнах или в огородиках,
выполняли мелкую работу для лавок и мануфактур — раскрашивали,
приклеивали, обклеивали, набирали бусы, вертели искусственные цветы и
так далее. Не на виду оказывались и обладательницы настоящих ремёсел,
работающие на лавочников из дома: шляпницы, кукольницы, ткачихи,
вышивальщицы, токарщицы, художницы ремесленного уровня и так далее.
Невидимо почти всегда для общества работали и обедневшие дворянки.
Их
жизнь осложнялась тем, что они имели право не на всякий заработок, если
не хотели, чтобы от них отвернулись те, кто мог бы помогать. В России
девушки шли в гувернантки, в учительницы девичьих пансионов, начиная с
шестидесятых годов девятнадцатого века — в приказчицы (продавщицы),
сельские учительницы и телеграфистки. Если про дворянку, девушку или
даму говорили, что она «шьёт», это означало, что она фактически портная —
просто это грубое слово к ней не применяли. Просто шили, не за деньги,
все, и это в разговоре не выделяли. А даме, про которую это слово
произносили вслух, считалось хорошим тоном дать заказ.
Многие
работающие дворянки тайно зарабатывали перепиской нот или текстов,
художественными переводами и корректурой текстов; те, кому повезло,
писали статьи — не каждый редактор журнала или газеты связывался с
женщинами. Отдельные дамы копировали чертежи. Ближе к концу века
распространённой стала дача частных уроков — у себя или маленькой
ученицы на дому.
Не только дома
Многие работающие женщины
были на виду — и, если читать литературу девятнадцатого века
внимательно, окажется, что там упоминаются не только страдающие барышни и
старорежимные барыни. Работали кухарки в домах и поварихи на стройках
или при рабочих артелях (вне города это, впрочем, был сомнительный труд,
если только ты не сестра кому-то из работников — артельщики откровенно
искали ту, что согласится спать с ними). Работали банщицы, заменявшие
заодно модных мастеров педикюра там, где их не наблюдалось.
Работали
повивальные бабки и профессиональные свахи, няни и горничные — и эти
две работы часто были сопряжены с серьёзной физической нагрузкой и
депривацией сна. Готовили мёртвых к похоронам тоже женщины, в городе
обычно нанятые. Нанимали и плакальщиц.
На многие специальности в
мастерские, на мануфактурах, фабриках и заводах предпочитали набирать
девочек и женщин, отчасти из-за аккуратности и дисциплинированности,
которая там требовалась, отчасти из представлений о том, с чем может
быть связан труд женщины: женщины делали нитки, красили ткани,
раскрашивали игрушки, стояли у механизированных ткацких станков, вертели
папиросы и фасовали табак.
У каждой из этих профессий, с
учётом условий труда в те времена, был свой ряд профессиональных
заболеваний. В большинстве случаев — поражающих лёгкие и слизистые глаз.
Женщины торговали на рынках или вразнос — зачастую то, что сами
дома напекли, вырастили, изготовили или надоили. Они устраивали домашние
детские сады, беря за деньги под призор несколько детей, собирали по
домам тряпьё для продажи, например, в производство бумаги, будили по
утрам (была в Британии такая профессия), убирали улицы (но в России это
было преимущественно мужским занятием). По рекам тянули плоты и баржи
бурлачки, в Поморье и на скандинавских берегах неплохо зарабатывали на
жизнь рыбачки, на лесоповалах нередко можно было видеть сучкорубок,
порой составлялись целые артели дровосечек — как правило, из вдов и
осиротевших дочерей дровосеков.
Женщины работали в шахтах — в
России речь шла чаще о должностях на сортировке и реже — о работе в
забое, но в Британии они таскали гружёные углем тележки вместо более
дорогих в эксплуатации ослов. В России зато на Волге можно было видеть
грузчиц, и они составляли большой процент от грузчиков — до трети.
Каждый
знал несколько кухарок и горничных, хотя бы одну учительницу и
повивальную бабку. Но даже те женщины, что были на виду у всех,
становились невидимыми, стоило обществу начать рассуждать о том, как
распределены роли полов. «Мужчины работают, женщины занимаются детьми» —
глядя поверх русых, чёрных, рыжих, седых женских голов, склонившихся
над мойкой, чужим мокрым бельём, рудой, фабричным станком или снопом
пшеницы, произносил благодушно обыватель. Впрочем, похоже, изменилось с
той поры немного, потому что эту фразу мы слышим снова и снова — после
исторически короткого времени плакатов о женщине-труженице и женщин,
покоряющих «мужские» профессии. Но эту историю мы расскажем в другой
раз.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
