Конечно, с точки зрения общечеловеческой, теоретической, вы обеими руками за то, чтобы люди жили всё лучше и лучше. Но с точки зрения практической и личной вам обидно слышать, что ЗА ВАШ СЧЁТ собираются решать проблемы сапожника, и тем более безработного. Потому что одно дело – когда соседу ПРОСТО хорошо. И совсем другое дело – когда человеку хорошо ЗА ВАШ СЧЁТ.

Теперь, поняв эту очевидность, сделаем следующий шаг к пониманию анатомии ужаса, заложенной в капитализме. Работодатель – такой же человек, как и Вы. Может быть, немного богаче в денежном отношении. А может быть, даже и не богаче! И работодатель – вовсе не зверь и не чудовище. Он за мир во всём мире, и с удовольствием аплодировал бы, если бы сапожнику и безработному выдали квартиру из неизвестно-каких фондов. Что он, изверг что ли, чужому успеху не радоваться?!

Но как только речь заходит о том, что квартиру сапожнику Ивану и безработному Петру должен покупать непосредственно он, работодатель Коля – то Коле становится печально. У Коли есть личные амбиции, а кроме того – семья, родня… Может быть, любовница… А может быть – подшефный детский дом, с которым Коле хочется быть щедрым. Повторюсь – Коля вовсе не зверь по натуре, у него много благородных порывов души (может быть) – а тут «какое-то мурло разлеглось на его кровати», то есть собирается свой жилищный вопрос решать за счёт Колиных личных прибылей…

Ну, ладно, Иван, как сапожник он хотя бы иногда, временно и условно, бывает полезен Коле. А Пётр – вообще «лишний». Он вообще жить оставлен «про запас» - пока же без дела простаивает. Почему Коля должен решать проблемы этого чужого ему и ненужного в его деле Петра?!

И начинаются очень простые, очень человеческие вопросы: а может быть, хотя бы для начала, Иван и Пётр поживут в комнатах коммунальной квартиры вместо отдельных хором? Ну, ведь не помрут же они, в самом деле, если вместо квартир им выдать комнатушки в коммуналке!

Мысль работает дальше – и возникает следующий очень логичный вопрос: а если их в одну комнату заселить? Чать, не графья, уживутся как-нибудь! Занавесочками разгородят жилплощадь, да и ладно!

Или пусть вообще в вагончике селятся! Точнее, раз Иван немножко нужный, то пусть он один селится в вагончике, а Пётр с тоски и пьянки удавился – туда ему и дорога, всё равно лишний для экономики был человек…

Я пытаюсь сделать так, чтобы вы, дорогой читатель-аналитик оставили привычное осуждение работодателя-жмота и посмотрели бы на ситуацию его глазами, с его позиции.

В отличие от ФРС США работодатель вовсе не печатает деньги, не имеет их в неограниченном количестве. Он платит сапожнику из ограниченной суммы своего дохода, и чем меньше он заплатил сапожнику – тем ему выгоднее…

+++

Если дешёвый сапожник-вьетнамец сядет напротив вашего соплеменника, берущего дорого – что вы скажете соплеменнику? «Держись, Ваня, я с тобой?» Или же вы скажете – «умерь-ка Ваня аппетиты, а то вон, прямо напротив тебя то же самое делают в два раза дешевле…»

Пособие по безработице Петру платят из налогов, а налоги берут с работодателя Коли-Николая. Получается, что чем меньше у Петра пособие – тем Коле лучше, и наоборот. И когда дела на фирме идут плохо – владелец Коля хочет, чтобы Петру вообще пособий не давали.

Потому что «он, Коля, с утра до вечера крутится, а Пётр ничего не делает, спит до обеда, бухает – и живёт за счёт Коли»…

Конечно, умный экономист предложит Коле поменяться с Петром местами, раз такое дело, а Коля на такое никогда не пойдёт, и всё лукавство его аргументации тут же всплыло бы… Но не всегда возле каждого приставлено по умному экономисту!

И вот получается хоррор. Фильм ужасов первоклассной пробы. Кошмар на улице Вязов и вокруг неё. Понимаете?

На самом деле Коля не хочет, чтобы Пётр жил! Напрямую так говорит не каждый Коля – а только самые жестокие из них. Но по сути, голосуя личными кошельками, они приходят к одному консенсусу: лучше бы, чтобы Пётр куда нибудь… того… исчез… Глаза бы рубищем не мозолил, налогов не сжирал, подаяния бы не канючил, с кистенём в ночной подворотне не стоял… Помните, как в пророческой «Кин-дза-дзе»: «скрипач не нужен».

Вроде бы, по форме, это не смертный приговор. Это же не «убейте скрипача» открытым текстом. Он просто «не нужен». Конкретно нам. Если кто другой подберёт – мы не против. Да только все другие думают точно так же, как мы, и голосуют тем же местом (личным кошельком)…

А что делать с Иваном. Иван – сапожник, не безработный. В отличие от «скрипача» он маленько нужен...

Но понимаете, какое дело? Всё, что покупает мой сапожник – он покупает за мой счёт. Всё, купленное сапожником – могло бы быть куплено мной. Но не куплено: потому что я вынул эти деньги из кармана и отдал ему, сапожнику…

И потому дьявольская, инфернальная природа рыночной экономики требует переселять сапожника из квартиры в комнату, из комнаты – в каморку, из каморки – в съёмный угол за шторками и т.п. Потому что работодатель Коля не гомосек, он не любит сапожника.

Работодатель Коля любит девушку Олю, как и положено мужчине. И ВОТ ТАМ рыночные законы не действуют: Коля хочет подарить Оле ночной горшок из чистого золота, налить ей ванну шампанского, да и саму ванну – купить из мрамора, самую дорогую…

И вот для того, чтобы всё это сделать для Оли – он должен экономить на сапожнике Иване и вогнать в гроб безработного Петра. Такой вот, если хотите, «любовный квадрат» с примесью политэкономии… Чем меньше отдам тем двум придуркам – тем больше мне. А мне даже не для себя нужно, а для любимой девушки! Или для старенькой матушки…

+++

Капитализм не препятствует Петру искать рабочее место, а Ивану – уйти от работодателя Коли. Но, как вы понимаете, это будет смена шила на мыло. Другой работодатель, как бы его там не звали (например, мистер Икс) – руководствуется точно такими же мотивами, как и работодатель Коля.

Я же подчёркивал, друг-читатель, что Коля совсем не зверь, не садист и не изверг. По-моему, в моём описании он получился довольно человечным. Было бы странно желать, чтобы он стал гомиком, и полюбил сапожника Ивана так же страстно, как голубоглазую блондинку Ольгу…

И потому мистер Х не будет платить Ивану больше, чем платил ему Коля. Меньше – может быть (и скорее всего) – но с какой стати больше? Если мистер Х чокнутый, и станет платить Ивану больше, то быстро присоединится к Петру в очереди за пособием. Потому что издержки у мистера Х возрастут, себестоимость обуви повысится, и с производимой фирмой Коли обувью она конкурировать уже не сможет…

Так выглядит изнутри УЖАС КАПИТАЛИЗМА: чем в более тяжёлом положении оказывается человек, тем хуже условия сотрудничества ему предлагаются в обществе. Работодатели пользуются любой человеческой бедой, чтобы снизить расценки, ужесточить режим, повысить ответственность.

Если не мог найти работу месяц – согласишься работать за буханку хлеба, а если два месяца – то и за пол-буханки согласишься…

+++

Но это не вся анатомия. Давайте посмотрим, что происходит на уровне бережливых и прижимистых работодателей! Пока Пётр получал пособие – он был каким-никаким, а покупателем. Ему сбывали товар. А как уморили Петра – товар стал лишним. Пока Иван хорошо зарабатывал – он покупал много товаров. А по мере обнищания Иван стал покупать всё меньше…

Итог: обострилась сбытовая конкуренция между производителями.

И Коля, и мистер Х уже не могут сбыть прежнего количества товара. Кто-то из них банкротится. Обанкротившись – тоже выходит из числа покупателей… На сжимающемся шагреневой кожей рынке работодатель вынужден вертеться, как чёрт на сковородке. Он входит в режим жёсткой экономии – прежде всего, сокращает штаты, урезает зарплаты. Его можно понять: он на войне, он хочет выжить!

Но, выживая таким образом, он подрывает собственную базу спроса. А после этого – снова вынужден «закручивать гайки». Следовательно, подрывать остаточную базу спроса. Замкнутый круг!

+++

Выходом из многовекового кошмара, из этой анатомии ужаса – стало СОЦИАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО (каковым по конституции является РФ и большинство развитых стран мира). Социал-демократическая говорильня длилась лет сто, и длилась бы ещё тысячу, если бы советская угроза не подтолкнула хозяев жизни перейти от слов к делу.

Первым делом социальное государство отбросило лживый и токсичный миф о том, что «человек сам себе может на жизнь заработать», и «стоит столько, сколько зарабатывает». Это – чушь. Каждый человек зарабатывает ровно столько, сколько ему дают окружающие.

Скажем, Ходорковский при Ельцине был миллиардером, богатейшим человеком РФ, но перенеси его в СССР – и шил бы он тапочки на зоне за скромную оплату. Что, он, собственно, и делал некоторое время при Путине. Личным примером доказывая нерушимый закон экономики: СКОЛЬКО ТЕБЕ ДАЮТ ЗАРАБОТАТЬ, СТОЛЬКО ТЫ И ЗАРАБАТЫВАЕШЬ. Если, конечно, ты не вор-форточник, но там тоже свои ограничения…

Для того, чтобы человек мог заработать, нужно дать ему возможность заработать. Не факт, что он этой возможностью воспользуется. Но дать – нужно. Если крестьянин, не имея земли, не вырастил урожая – повод ли это обвинять его в ленивости да нерадивости?

+++

Проблема социального государства второй половины ХХ века – не только в стремительном истощении ресурсов планеты в бешеной потребительской гонке (хотя и в этом, конечно, тоже). Проблема социального государства на Западе в том, что власть остаётся в тех же самых руках, и все социальные потуги этих рук – лишь дрожь со страху. Кончается страх – кончается и дрожь, и описанная выше схема «не хочу покупать сапожнику квартиру за свой счёт» - возвращается.

Что мы и видим… Прямо и непосредственно сегодня…

Если вы ничего не отбираете насилием и шантажом, то какой же вы угнетатель?
А если уж встали на путь насилия и шантажа – то зачем ограничиваться малым? Если всё равно силой отбираете – почему бы не отобрать побольше?
Эти вопросы – детские, но самые сложные и комплексные вопросы в мире именно детские. 
Если вы не хотите ни войн, ни насилия, ни шантажа, то зачем вам тогда капитализм, являющий собой приоткрытую для этих вещей дверь? Давайте эту дверь закроем и замуруем!
Если вы действительно никого не хотите грабить – зачем вы ногой придерживаете дверь, ведущую к грабежу? На какой такой «всякий случай»?

Вазген АВАГЯН, специально для ЭиМ.; 6 декабря 2017