Эту картину художника Геннадия Доброва (1937 - 2011) долго на выставки не принимали.
Бешеный протест она вызвала у реалистов старой школы, ведь герой картины – отрицательный типаж и его образ не карикатурен, а скорее трагичен и вызывает даже сочувствие… Утончённые эстеты насмешливо кривились: разве искусство существует для разоблачения социальных пороков? Для этого есть милиция, психиатрия, медицина. А искусство – оно для возвышения духа человеческого… Сюжет картины подсказала история родной сестры: молодая пианистка связала судьбу с выпускником той же новосибирской консерватории, начинающим композитором-дирижёром. Несколько лет семейного счастья закончились пьянством мужа из-за "творческого кризиса" и разводом… Художник чувствовал, что картина и сюжетом своим, и исполнением задевает за живое. Среди многочисленных работников Центрального Дома художника, где проводились выставкомы, уже пошла о ней молва…
Впервые картину отважились повесить на весенней выставке в выставочном зале на улице Беговая в 1984 году. Она быстро стала героиней дня. Каждый день для художника был тогда праздником. Он приходил в свой зал и обязательно находил у картины зрителей. Иногда его узнавали, и начинались расспросы, рассказы, воспоминания – будто картина сама настраивала зрителей на откровенность. Но чаще художник садился в противоположный уголок и зарисовывал с натуры сценки у картины. Количество посетителей, разыскивающих на выставке «Прощальный взгляд» росло с каждым днём, и смотрительница зала посоветовала завести художнику Книгу отзывов. Он даже пожалел, что не завёл её сразу. Зрителей распирали эмоции, на один отрицательный отзыв тут же отвечали десятки защитников картины.
Весною, в мае, перед вишнями Искусство возвратилось снова От футуристов к передвижникам, От злых художников – к Доброву! – так начинался один из множества отзывов.
Но вскоре судьба уготовила художнику великое испытание. В январе 1985 года, во время его поездки к матери на Дальний Восток, сгорела его мастерская на Столешниковом переулке. Это случилось глубокой морозной ночью. И ещё полдня несколько пожарных расчётов боролись со стихией, пытаясь спасти старинный дом, в котором верхний третий этаж занимали мастерские художников. В огромном зале почти полностью обрушился потолок. И единственной уцелевшей картиной, стоявшей отдельно в углу, оказался «Прощальный взгляд». Его спускали на пожарной люльке. Прилетевший через день потрясённый художник оказался перед ледяным домом с обугленными чёрными глазницами окон… Жена понимала – если бы сгорел ещё и «Прощальный взгляд»… Всем было ясно, что здание обречено. Но Добров не сдался. Когда через несколько дней из оледеневшего пепла был вырыт большой стол, он с силой ударил кулаком по столу: «Здесь была и будет моя мастерская, и хватит меня жалеть!»
В октябре 1985 года «Прощальный взгляд» висел уже в Центральном Доме художника, а через месяц - в Манеже на VII Республиканской выставке «Советская Россия». Картина по-прежнему была самой популярной на выставке. В общей Книге отзывов каждый день появлялись о ней новые записи. А художник, как обычно, любил хоть ненадолго прийти понаблюдать, послушать, порисовать. Главную информацию ему постоянно сообщали верные друзья картины – смотрители, дежурные по залу. От них он узнал, что на выставке побывал новый глава государства Горбачёв М.С. со своей свитой. Когда его подвели к «Прощальному взгляду», он произнёс: «Так… проблема поставлена…»
Очерки о вернисажах печатались в центральной прессе, и в обязанности жены входило искать по киоскам очередную газету с публикацией, о которой случайно кто-то говорил. До сих пор хранит художник эти газеты: «Московский комсомолец», «Советскую Россию», «Труд», «Известия», журналы – «Художник», «Спутник», «Сельскую новь»… Газета «Московский художник» с весны по осень 1986 года регулярно печатала полемические заметки о феномене картины «Прощальный взгляд». Мнения были полярные: и восторженные, и беспощадные, на которые художник реагировал очень болезненно. Сам он никогда не любил участвовать в дискуссиях, считая, что хорошая картина способна сама себя защитить.
Популярность картины была столь велика, что случались и казусы. Однажды днём художник прилёг отдохнуть и был разбужен грохотом железа на крыше его мастерской (это было уже в начале 90-х). Полусонный художник выбежал на крышу и увидел ребят, пробравшихся на его крышу через соседнее выселенное здание. Это случалось и раньше, поэтому он давно уже ночевал в мастерской. По обыкновению Геннадий стал просить ребят уйти, мол, тут живут и посторонним нельзя. «А ты кто такой, что командуешь? – раздался дерзкий голос. – Сам-то как забрался сюда?» - «Я художник, тут моя мастерская». – «Какой ты художник, ты бомж и нашёл тут ночлег». – «Нет, я не бомж, - продолжал настаивать озабоченный хозяин, - тут моя мастерская, где я работаю». – «Да ладно врать-то. Вон внизу таких бомжей полно бродит!» - «Не верите? Ну пойдёмте, я покажу вам свои картины».
Ребята пошептались между собой и спустились за художником в узенькую стеклянную дверь. Когда они увидели «Прощальный взгляд», то были абсолютно подавлены: «Да у нас такая картина в общежитии висит у вахтёра…». (В 1990 году был выпущен большой настенный календарь с картиной «Прощальный взгляд»). Ребята оказались учащимися музыкального училища, их общежитие находилось на соседнем Дмитровском переулке. Люди так искренне верили картине, что часто на выставке находился кто-то, кто был убеждён, что художник нарисовал сам себя. Другие сомневались, начинались споры. В сентябре 1986 года журнал «Художник» напечатал цветную репродукцию картины «Прощальный взгляд», призывая коллег к профессиональной дискуссии (начинались перестройка и свобода слова). Одновременно журнал «Трезвость и культура» поместил большую репродукцию картины и очерк о её судьбе. Отклики приходили в течение всего следующего года, редакция была завалена письмами со всей страны, по ним можно было изучать географию и социологию. Благодарности, благодарности, благодарности…
Каждую неделю жена художника приезжала в редакцию, читала письма и делала выписки. Были замечательные письма. Где-то в тайге, на приисках самодеятельный художник сделал с репродукции большую копию картины, почти в натуральный размер (1,5м х 2,0м) и сфотографировал на её фоне всю бригаду. Написали про своё трудное житьё-бытьё, про «русскую традицию», которая разрушила жизнь их бывших товарищей. И – неожиданное: «Мы решили ввести у себя в бригаде сухой закон. Если и можно бросить пить русскому человеку, то только благодаря вот таким картинам, как «Прощальный взгляд»! Такие чистые порывы наполняли сердце художника теплотой…
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
А также картины Корзухина, Маковского, Горохова, Максимова, Богданова, Ватутина, Неврева, Перова, Пукирева - они живописали русский быт во всей его неприглядности.
Есть картины, якобы запрещённые, художников, которые рисовали, жизнь в царской России. Там тоже глава семейства пьяный в стороне мама с детками. Или пьяный сапожник поставил по струночки не то сына, не то подмастерья и т.д. Судя по картинам люди делают вывод, что Россия была страна алкашей, и беспробудное пьянство было нормой. Хотя в 1913 году на душу населения приходилось всего 0,2 л спиртного в год.
Так вот и эта картина относится к таком разряду. НА картине из ряда вон выходящая ситуация. Такое крайне редко встречается в жизни. Но если художники нарисуют с пяток таких картин, то злопыхатели опять начнут смаковать русское "быдло".
Эти картины носят назидательный смысл, даже если и бросают на общество какую-то тень. Не надо доводить себя до свинства, тогда не будет повода смущаться из-за обличений. Если уж и эту форточку закрыть, то больше никому уже не будет дела до того как приходится бедным женам и детям этих алкашей - лишь бы все было пристойненько. Эта картина показывает, что накануне в доме было что-то вроде богемной оргии - гуляли явно представители творческой профессии: ведь даже водку охлаждали - не в серебряном ведре, правда, а в эмалированном, но вкус-то имели! На стене календарь с клавишами и абрисом скрипки, на другой - настоящая скрипка, портрет в старинной рамке, на ней человек в буклях, с кружевными манжетами. На полу нераспакованная стопка книг явно старинного формата, а пьяный мужчина в джинсах: быт явно наследственный, от артистических родителей. И вот такой творческий и семейный крах - едва ли что иное причиной, нежели сам богемный образ жизни хозяина, такого импозантного по внешности. О чем еще должен говорить художник, как только не о том, что есть наша жизнь?
Первый взгляд на картину, у меня, сфокусировался на выразительно ярких солнечных бликах на стене из окна, там за окном жизнь полная света - прекрасное далёко... потом переход на женщину с ребёнком и после... на то что под носом - человеческий порок, с топором. Это как бы... вот же, впереди манящее светлое будущее... а на переднем плане - развал семьи, страны, ...перестройка, ...ельцин-центр.
Люблю настоящие реалистичные картины. Так что сдобные, присыпанные сахарной пудрой и рассчитанные на слабовольную, оторванную от жизни публику, не производят впечатление. А картина просто страшная. У пьяного дебошира еще и топор в руке. Какое уж тут ему сочувствие. Сколько в России от пьяных гибнет и женщин и детей. Как это ПРИНЯТО ГОВОРИТЬ - КАК ПОВЕЛОСЬ ИСПОКОН ВЕКОВ.
А топор-то я и не заметила! Вот откуда поломанная мебель. На нем еще и шуба на голое тело - явно бегал за добавкой. И еще интересная деталь: угол софы стоит на стопке книг - нет ножки. Ой, это не шуба - это на нем кот лижется!)))
Ага, творческий кризис называется. У меня первый был художник, второй механизатор, у обоих топор отбирать приходилось, и кидались с пьяных шаров не на мебель, а на меня. Тогда же не было мобильников, это сейчас на любое событие находятся желающие его запечатлеть. И обнародовать.
После этого как-то совсем противно становится за того здоровяка с топором, которого жизнь чем-то обидела. Кстати, наверно, художник не случайно выбрал для своего антигероя тип лица, который так подходит к типажам русских героев с картин Константина Васильева - ракурс совпадает. И стать у него нехилая, одарен природой: ему бы Родину защищать, матерей и детей, а он свою жену замучил, ребенок на него смотреть не хочет - скорее за дверь из этого содома. Нет, картина очень говорящая.
