На самом деле даже в глубокой древности вопросы геноцида, «зачистки» земли и всех её ресурсов от «чужих» для «своих» стояли очень остро. Народы, подобно хищным зверям, атаковали соседей, пожирали их и превращали в удобрение для «своих» низших слоёв. Да, возможно, польско-литовский феодал относился с максимальным презрением к «своему» хлебопашцу.

Однако уже в Средневековье литовские феодалы (не переставая презирать чернь) – сочиняют брошюры, в которых предлагают «очистить» Россию от русских для «своего плуга». Так что внутреннее социально-кастовое презрение – это одно. А этническая вражда – всё же другое.

Но теоретически, всё же, человеку, живущему натуральным хозяйством – легче адаптироваться к новым геополитическим реалиям. В определённых случаях у него не меняется ни быт, ни поборы – просто появляется новый хозяин…

+++

Проблема стократно обостряется с широким и развитым разделением труда. Человек уже не производит сам достаточных для выживания благ.

У него нет под рукой самодостаточного хозяйства (которое могут отобрать, конечно, но могут и не отбирать). Человек эпохи больших городов – не только кормит власть в одностороннем порядке (как это делал крестьянин при феодализме) – но и в прямом смысле кормится от неё. Конечно, труд человека – слагаемое богатства его общества.

Но одновременно с этим этот труд, будучи оторван от системы – лишён смысла и самодостаточности. А вознаграждение за него, имеющего смысл только В СИСТЕМЕ – назначает сама система (т.е. власть) – и назначает весьма произвольно.

Власть распоряжается потребительскими долями так же, как феодальный сюзерен распоряжался землёй-кормилицей. Хочет – предоставит побольше благ, хочет – поменьше. А хочет – вообще «заменит поставщика», ибо в глобальной экономике «незаменимых нет».

Можно заказать пошив тапочек туркам, а можно – корейцам. Тому, кто платит – в принципе, без разницы. А вот для получателей платежа – умение шить тапки ничто, а оплачиваемый заказ – всё. Причина проста: тапками сыт не будешь. Чтобы купить себе еды (не говоря уж о большем) – нужно сбыть, продать произведённую партию тапок.

Иначе она пригодиться производителю только в очень ограниченной части, и только если тапочки белые…

Очень важно отметить главное разделение: есть те, кто распределяет, и есть те, кто являются жертвами шантажа и произвола при распределении.

Например, ФРС США ничего полезного сама не производит – но при этом весьма вольно распоряжается всем полезным, что произведено на планете.

Важно понять: власть есть распределение благ (и обладание благами, без коего не будет и распределения). Всякая иная «власть», которая не связана с распределением благ – «властью» не является, и не нужно её так называть, чтобы не создавать проблем для познания мира.

То есть сказать, что «есть вот власть» – а есть богатые, которые в эту власть не входят (а кто входит – не богаты^[1]) – это чушь пороть. Очень может быть, что лакей, открывающий вам дверь в богатый дом, сам небогат – но это потому, что он лакей, а не хозяин дома. И пусть дверь открывает физически он – но не он решает, перед кем её открыть.

+++

Объясню по-простому: как вы отличаете друга от начальника? Другу по дружбе вы ведь тоже можете помочь, если он попросит. А вот приказывать друг не имеет права. А начальник имеет. Почему?

Потому что в основе лояльности подчинённого лежит выдача благ, имеющихся в распоряжении начальства. И потому начальник вам приказывает, а друг – даже самый лучший – только просит. Если власть не имеет благ на раздачу (как врёт про Америку Е. Альбац) – то у неё просто не будет лояльных исполнителей!

Начальник только потому начальник, что он предоставляет вам трапезу. А друг – делит с вами трапезу. Если друг трапезы не предоставил – то вы, конечно, поможете ему в беде, но он вам не начальник. И если он станет вам приказывать – вы, вполне понятно почему, будете обижаться. Чего ты мне дал, чтобы мной распоряжаться?!

+++

Отсюда – следующий логический шаг. Мы начинаем понимать, чем государство отличается от бандитизма. Как отличить оружие в руках власти от оружия в руках бандита?

На самом деле, отличие только одно: ДОЛЕВАЯ РАЗДАТКА. Власть очень часто в истории формировалась из банд. В какой момент вожак бандитов становился государственным деятелем? В тот момент, когда он прекращал потребительский произвол и вводил ПРАВИЛА РАЗДАЧИ БЛАГ.

Власть появляется тогда и там, где принято каждому раздавать то, что ему положено. И не принято никому не давать брать, что ему не положено. Это «положено/не положено» рождает собой государство. Которое по самой сути своей – устойчивые распределительные отношения.

Конечно, для наших либералов это открытие ужасно, потому что либералы привыкли, что в распределении царствует приватирский (т.е. пиратский) хаос, в котором все плевали на нормы раздачи благ, и каждый хапает себе, сколько ухватит.

И получается, что у либералов вообще нет государства, и даже понятия о государственности, а выступают они, говоря язвком советского правоведения - «преступным сообществом, завладевшим целым государством и самое государство сделавшим орудием своих чудовищных преступлений»^[2].

Имеется в виду, конечно, не государство, а государственный аппарат принуждения. Банда, мафия захватывает государство, и распоряжается его аппаратом насилия, как своей приватизированной собственностью.

А именно, вводит принцип «никто никому ничего не должен», после чего начинается вакханалия произвола в распределении благ. Неудивительно, что это сопровождается бурным ростом неофашизма, потому что ведь изначально о фашизме говорили как о «преступниках, завладевших государством и сделавших его орудием своих преступлений».

Вообще «преступление» - это пере-ступление, переступание некоей черты, нормы. То есть было положено пенсионерам выдавать такой-то набор благ, а стали выдавать в три раза меньше, или вообще прекратили выдавать. Это и есть пример того, как власть перерождается в бандитизм.

Есть правила распределения благ. А есть их отмена.

Если вы получили деньги в окошечке кассы и расписались – вы законопослушный гражданин. А если их вытащили из чужого кармана в трамвае – вы преступник. Что, суммы разные? Нет, суммы могут быть одинаковы. Или деньги разные? Нет, купюры стандартного образца. Так в чём преступление? То, что вы нарушили правила распределения благ, и взяли то, что вам не положено. Причём у того, кому было положено. Вот в этом и заключается разница между государственностью и преступностью.

+++

Теперь либералы создают антисистему, в которой ВООБЩЕ ХАОС – и никто не знает, сколько и чего он завтра получит. Никому ничего не положено. Никаких устойчивых долей в процессе распределения благ вообще нет…

Но это уже не государство!

Чем социалистическое государство отличается от просто государства, любого (даже феодального)? Тем, что в социалистическом доли нормированы по принципу справедливости. А в любом – просто нормированы. Угнетательское государство не «заморачивается» принципами справедливости. Оно устанавливает нормы «от балды». Но оно их устанавливает.

Вот совсем уж древний, но яркий пример: потеряв мужа, убитого древлянами за ненасытность в поборах, княгиня Ольга жестоко мстит. Но, отомстив, делает выводы: «покорив древлян, Ольга в 947 году отправилась в новгородские и псковские земли, назначая там фиксированные уроки (дань). Ольга установила систему «погостов» — центров торговли и обмена, в которых упорядоченно происходил сбор податей».

Даже древняя государственность не может существовать на голом хищничестве сильных. Любая государственность нуждается в долевой раздаче, пусть несправедливой, но хоть какой-нибудь!

+++

Цивилизованный завоеватель заинтересован в экономическом процветании оккупированных им территорий. Если они будут нищими и разорёнными, то не смогут платить ему подати. А тогда зачем они вообще нужны? Кому интересно завоёвывать пустыню?

Теперь сравните эту логику с картиной, ярко нарисованной историком и геополитиком из Национального института восточных языков и цивилизаций в Париже (INALCO) Бруно Дрвески:

«… мы видим политику США на Ближнем востоке и осуществляемую ими стратегию хаоса… С приходом неоконов к власти в США они берут полный контроль над государством и его экономикой, разрушают их и уходят. Так было в Ираке, так было в Сирии, в Ливии и Йемене. Почему это будет иначе на Украине? Поэтому я не верю, что США хотят бороться с коррупцией, потому что если бы они хотели бороться с коррупцией, они прежде всего взялись бы за «налоговый рай» — Каймановы острова, Джерси, прежде чем нападать на Ливию, Сирию, Ирак и другие страны. Я думаю, что основной субъект коррупции находится в самих Соединенных Штатах»^[3].

Почему США и НАТО так себя ведут? Ведь в Японии и Южной Корее они вели себя по другому… Но тогда были другие США, тогда они были нацией инженеров – а ныне успели переродиться в нацию ростовщиков. Их поведение – классика кочевого набега: грабёж дотла и пустыня за спиной.

+++

Мир, живущий по законам КАННИБАЛОКРАТИИ можно ненавидеть, но его нельзя игнорировать. Нельзя делать вид, будто схемы «уют на чужих костях», «комфорт на пожирании соседа (конкурента)», схемы «богатство одного неразрывно связано с разорением другого, и осуществляется за его счёт» - не существует. Нельзя подменять реальность СОЦИАЛЬНОГО КАННИБАЛИЗМА («моё удобство ценой чужой жизни») безликим и казённым, ничего не выражающим словом «капитализм».

Нет никакого «капитализма». В реальность есть хитроподлая схема, по которой люди выжимают деньги под прессом из плоти и костей других людей. А потом живут по итогам в изобилии, вызывая зависть, в том числе, и своих потенциальных жертв.

И конечно, гробят цивилизацию и государственность (в том числе и буржуазную) - ибо система не может жить вообще без правил! Человек, которому не гарантировано ничего - автоматически выводится за скобки государства. Автоматически переводится в разряд его врагов...

Сформирована обширная генерация негодяев, для которых чужая жизнь и чужие страдания не значат вообще ничего. А потому они не хотят лишиться даже самых мелких личных удобств ради выживания другого человека.

И с этим нам жить. Другого мира у меня для вас нет…

[3] Для иллюстрации он вспомнил слова Джорджа Фридмана, сказавшего, что Америка отплатила русским в Сирии, вложившись в украинский майдан. По словам политолога это «политика сообщающихся сосудов». «Мы не сможем решить украинскую проблему, не видя общей ситуации». – завершил он свое выступление.

Александр Леонидов; 17 ноября 2017