С дьявольской точностью

А дело обстояло так. Перегруппировав силы после ликвидации Барвенковского выступа и разгрома окружённых там больших сил Красной Армии, 28 июня 1942 года противник нанёс мощный удар на стыке наших Брянского и Юго-Западного фронтов в направлении Воронежа. Здесь силами 4-й танковой армии, 2-й немецкой и 2-й венгерской полевых армий наступала армейская группа «Вейхс» во главе с генерал-фельдмаршалом Максимилианом фон Вейхсом. При этом Воронеж рассматривался как основная точка поворота германских соединений на юг и главная база, опираясь на которую предполагалось обеспечить фланговое прикрытие основного стратегического направления всей весенне-летней кампании вермахта в 1942 году – Сталинградского и Северо-Кавказского.

Взятие Воронежа позволяло немецким войскам парализовать часть железнодорожной системы СССР, а сам город мог стать плацдармом для наступления на Москву и на Сталинград. Кроме того, германские вой­ска получали возможность выйти на Среднюю Волгу в районе Саратова. Подготовку этой операции немецкое командование начало ещё в апреле 1942 года. Взять Воронеж планировалось силами 900-тысячной группировки отборных войск при поддержке 1200 танков, 1640 самолётов и 17 тыс. орудий. Операция получила кодовое название «Блау».

Главный удар противник нанёс из района Курска. Здесь (на фронте в 45 км) наступали две танковые, две моторизованные и три пехотные германские дивизии при непосредственной поддержке 24-го и 48-го танковых корпусов. С воздуха наступление обеспечивал самый мощный и опытный в делах взаимодействия с наземными силами 8-й авиакорпус фон Рихтгоффена. Советская оборона была прорвана с ходу, и к вечеру 29 июня ударные группировки противника продвинулись на 35–40 км к востоку.

С начала наступления и в течение всей первой недели германская авиация ежедневно осуществляла массированные налёты на Воронеж. По рассказам переживших этот ужас очевидцев, бомбили город с дьявольской точностью, и это неудивительно, ведь недалеко был Липецк, где в конце 20-х годов будущие командиры люфтваффе на арендованных у РККА аэродромах постигали военную авиационную науку, так что местность эта была им хорошо знакома даже без топографических карт.

Командующий Брянским фронтом генерал-полковник Ф.И. Голиков намеревался остановить наступление противника на рубеже реки Кшень, куда по его приказу были переброшены 16-й, 17-й, 4-й и 24-й танковые корпуса (советский танковый корпус того времени по силам примерно соответствовал немецкой танковой дивизии). На усиление 40-й армии из резерва фронта были переданы 115-я и 116-я танковые бригады.

Однако сосредоточение 4-го и 24-го танковых корпусов проходило медленно, а у перевозившегося по железной дороге 17-го танкового корпуса отстали тылы, и части остались без горючего. К тому же перебрасываемые в район прорыва танковые корпуса вступали в бой разрозненно, то есть в разные дни и в разное время. В воздухе господствовала авиация Рихтгоффена. На земле же нашим танковым корпусам противостояли шесть немецких танковых и моторизованных дивизий, дебютировала новая и модернизированная немецкая бронетехника. Прежде всего, танк Т-IV и самоходная артиллерийская установка (САУ) StuGIII с длинноствольными 75-мм пушками, превосходившие советские КВ-1 и Т-34. Так, слабый в артиллерийском отношении 17-й танковый корпус вынужден был атаковать элитную моторизованную дивизию «Великая Германия» (немецкая моторизованная дивизия была сильнее танковой), САУ StuGIII которой безнаказанно расстреливали наши танки с больших дистанций. Бои были очень тяжёлыми для обеих сторон, особенно для нашей.

Геннадий Кудий