Что означают слова, которые ты знаешь с детства из сказок. Один из многих взглядов на русские народные сказки
Культурный человек должен знать смысл слов, которыми пользуется. Даже если это имена героев сказок.
Что поделаешь, язык, как и жизнь, не стоит на месте, все меняется,
сплошная чехарда. Тут по законам жанра нужно бы сделать глубокомысленный
вывод о ничтожности и малообразованности современного человека, но
обойдемся без этого. Мы, знаешь ли, думаем, что летописец Нестор тоже
сел бы в лужу, пытаясь разобраться с «бодипозитивом», «эщкере» и
«винишко-тянами». А автор «Слова о полку Игореве» с его растекавшейся по
древу мысию спасовал бы перед «мыш кродеться».
Но если тебе
вдруг захочется на самом деле понять, про что тебя заставляли читать на
уроках родной речи в школе, то у тебя под рукой теперь будет этот
короткий и поверхностный разбор некоторых былинно-сказочных терминов.
Меч-кладенец Волшебный
меч, при помощи которого славянский сказочный герой прорубает себе
дорогу к победе, имеет довольно путаную этимологическую историю. Но
все-таки чаще всего специалистами рассматривается лежащая на поверхности
версия: так называли волшебное оружие, добытое из клада — сохранного,
потайного места. И обычно этим сохранным местом в сказках является
чья-нибудь могила. То есть, если обойтись без всяких сказочных
реверансов, то меч-кладенец — это оружие, уведенное местными Ларами
Крофт у покойников.
С другой стороны, если вспомнить, что тогда
хорошие мечи стоили дороже любых «десятых» айфонов, а воинов все-таки
было принято хоронить с оружием, то как при таком положении дел не
разрыть могилку-другую? Тем более что потом, если возьмут за жабры,
всегда можно будет поведать страшную правду о том, как ночью к тебе
пришел печальный призрак и сказал: «Возьми, Емеля, меч из моей могилы за
то, что ты такой крутой пацан».
Сивка-бурка, вещая каурка Какой
масти была эта замечательная волшебная лошадь, которая в сказках
достается лучшему из братьев? Этого мы на самом деле никогда не узнаем.
Эти три масти никак не могли сочетаться в одной, даже самой пятнистой
лошади, так как, если лошадь пятнистая, то она уже никак не может быть,
например, каурой, то есть без пятен, равномерно светло-гнедой.
Сивкой-буркой волшебного коня можно звать примерно с тем же основанием, с
которым владелец «бугатти» может обзывать свою машину «тарантасом».
Дело
в том, что сивая, бурая и каурая масть некогда считались признаком
беспородных, плохоньких лошадей. То есть Иван-дурак в действительности
крыл чуть ли не матом и в любом случае всячески оскорблял великолепного
колдовского коня, способного летать по-над лесом, дышать огнем и давать
мудрые советы. И поступал Иван-дурак совершенно правильно, потому что
страх перед сглазом всегда заставлял особо оберегать ценных коней, в том
числе не хваля вслух их стати, а, наоборот, всячески ругая скакунов
«волчьей сытью и травяным мешком», чтобы отвадить злых духов, охочих до
порчи лошадей.
Калинов мост над рекой Смородиной Иногда
слова меняются так удачно, что возникший новый смысл целиком затеняет
старый, переворачивая его с ног на голову. Вот в былинах часто
происходят бои на Калиновом мосту, что пересекает реку Смородину. Так и
видишь деревянные резные-расписные перильца моста, речку, обсаженную
кустиками с тяжелыми гроздями ягод, красавиц в кокошниках и с рушниками…
А потом идешь по улице и случайно утыкаешься носом в калину.
По
крайней мере, тебе говорят, что это калина. И ты совершенно не
понимаешь, как из этих чахлых, тощих веточек можно сделать мост, если из
них даже табуретка не получится. Ну, может, шахматную фигурку
какую-нибудь вырезать удастся, если не очень упитанную.
А все
дело в том, что речка Смородина никакой смородиной обсажена не была. Что
у нее было общего с этой ягодой, так это сильный, резкий запах. Поэтому
и реку, и куст назвали «смрадина» — «вонючка». «Смрадину» русское
полногласие переделало в «смородину». А потом и Калинов мост, то есть,
раскаленный, огненный, сроднился с калиной — само название кустарника
указывает на ее красные, тоже будто раскаленные ягоды.
Так что
пасторальный образ узорчатой резьбы и цветущих берегов тает, а взамен
восстает первоначальный жуткий символ — огненный мост через смрадную
реку разложения. Это классический, повторяющийся почти у всех
цивилизаций Старого Света путь в загробное царство, где самое место
вызывать на бой хтонических девятиглавых чудищ.
Тугарин Змеевич Гадский
гад, которого отважно побеждает в честном бою Алеша Попович, самый
хилый из былинных богатырей, имеет реальный исторический прототип.
Половецкий князь Тугоркан в конце XI века донимал князя Святополка
набегами. Один из набегов кончился тем, что Святополку пришлось жениться
на дочке Тугоркана, а ему этого почему-то не хотелось (может, дочка в
папу пошла). Но потом Святополк в очередном бою тестя все-таки убил.
Отчество Змеевич Тугоркан получил уже посмертно от русского народа — в
благодарность за проявленное внимание и регулярные визиты.
Кощей Бессмертный Кощеями
называли очень тощих людей. Бессмертный колдун, обтянутый кожей скелет,
не был таким уж популярным персонажем древних ужастиков — упоминали его
в славянских сказках и былинах всего лишь несколько раз. Но в XIX веке
он удачно попал на перо Жуковскому, а потом уже пошел нарасхват,
особенно в новых авторских адаптациях сказок про Марью Моревну и
Царевну-лягушку. Но истинная слава пришла к хитромудрому Кощею в XX
веке, когда он стал героем сразу нескольких всенародно любимых мультиков
и фильмов.
Финист — Ясный сокол и другие греческие пернатые Сказка
о волшебном женихе-соколе появилась значительно раньше, чем сокол обрел
это уникальное имя. Имя Финист оказалось в бродячем сюжете лишь после
распространения на Руси греческой книжной премудрости, и переделали его
из «феникса» — греческой бессмертной самовозгорающейся птицы. Печально
поющая птица Сирин, похожая, судя по сохранившимся изображениям, на
страуса с женской головой, — наше переосмысление греческих же сирен,
которых мы слегка перепутали с гарпиями и поселили в раю.
Что
касается удивительной райской птицы Алконост, тоже частично
человекообразной, то так русские нерадивые выпускники греческих школ
переводили миф об Алкионе, которую за богохульство Зевс превратил в
зимородка. Эта ошибка прокралась и в перевод популярного теософского
трактата «Шестоднев», где упоминается алконост-зимородок. И так уже к
XIV веку дикий образ птицы Алконост с человеческими руками и головой
плотно вплелся в русскую христианскую мифологию и иконопись.
Соловей-разбойник Первые
описания подвигов атаманов ГИБДД на земле русской пугающе достоверны:
сперва резкие свистки, потом звериный рев из матюгальников, потом твою
окровавленную плоть тащат в гнездо — варить обед детишкам. И, кстати,
мелкий князек, дружина которого промышляла грабежом на дорогах, — вполне
историческое лицо.
Только неясно, какое именно: сразу
несколько банд с XIII по XVI век имели предводителя с прозвищем Соловей
(это прозвище было весьма популярно, например, у черемисов). Засады на
деревьях тогда были делом обычным. Сперва дозорные птичьим криком
посылали сигнал о готовности, а когда путники подъезжали к засаде, на
них с гиканьем прыгали разбойники с мечами и дубинами. Но, вероятнее
всего, в былинах прежде всего передается история мордвина Соловья,
которого во второй половине XV века судили и потом казнили в Нижнем
Новгороде вместе с семьей за многолетние грабежи и убийства на большой
дороге.
Чудо-юдо Академик, историк и археолог Борис Рыбаков
считал, что в славянской мифологии нет никого древнее Чуда-юда — обычно
морского, но всегда гигантского змееобразного чудовища. Считал, что это
самое-рассамое архаическое страшилище из дошедших и не дошедших до нас
мифов. Поэтому традиционная фольклористика с аппетитом рассматривает
множество вариантов происхождения слова «юдо», соотнося его то с
санскритскими, то с древнееврейскими корнями и находя в его
родственниках и предателя Иуду, и вавилонское чудовище Тиамат… В общем,
гоняться за Чудом-юдом по просторам мировой мифологии крайне
увлекательно.
Но лично нам больше импонирует скучная версия
языковеда Макса Фасмера, который считал, что «юдо» — это просто созвучие
к «чудо», образованное по принципу «ларек-шмарек», тем более что
рифмовать что ни попадя наши сказочники очень любили. И вообще большая
часть сказок и потешек у нас пелась ритмичным речитативом, поэтому
всякими зайками-побегайками, курками-татарками, крошечками-хаврошечками и
прочими мышками-норушками народные сказания кишмя кишат.
Идолище поганое В
принципе, Илья Муромец мог победить какую-нибудь из статуй Фидия или
Праксителя. Или Венеру Милосскую, или египетского Сфинкса, или
какое-нибудь из изваяний Будды. Все они — идолища поганые. То есть
буквально «изображения языческих богов», так как слово «поганый» —
латинского происхождения и во время создания былин обозначало именно
принадлежность к языческому многобожию. А что статуя бога ела, пила, да
еще и ругала Илюшу грязными словами, так статуи разные бывают — вон, в
«Дон Жуане» статуя и не такое творит.
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
