Наиболее известной работой Владимира Гиляровского считается книга «Москва и москвичи», которая повествует о быте жителей современной столицы второй половины XIX — начала XX столетия. На самом деле первым трудом Гиляровского был сборник рассказов «Трущобные люди». Однако этот труд был сожжен по цензурным соображениям.

Извилистый путь к первой книге

Если верить изданию «Круглый год с литературой», Геннадия Красухина, биография Гиляровского изобилует множеством захватывающих фактов. В 1871 году, не окончив гимназии, он отправился, по его собственному выражению, «послужить угнетенному народу». Гиляровскому довелось побыть и бурлаком, и крючником, и пожарным, и циркачом, и даже героем русско-турецкой войны. В годы своих странствий Гиляровский начал писать стихи и разнообразные очерки, что называется, на злобу дня, то есть о буднях, бедах и страданиях русского народа. Тем более, что все это Владимиру Алексеевичу довелось не только увидеть собственными глазами, но и испытать самому.

В 1881 году, как указано в издании «Кто есть кто в мире» под редакцией Г. П. Шалаевой, Гиляровский наконец остепенился и определился в Москве. Правда, писать о простом люде он не бросил. Гиляровский сотрудничал со многими газетами и занял определенное место в литературе, когда задумал издать сборник своих рассказов, очерков и статей, большинство из которых в разное время уже были напечатаны в прессе. Свою книгу Владимир Алексеевич назвал «Трущобные люди». Как вспоминал сам писатель, первые экземпляры книги были напечатаны в типографии братьев Вернер на Арбате. Один из экземпляров Гиляровский оставил себе, а другой, уже сброшюрованный, отправил цензору.

«Вот за правду и запретили!»

Однако явившись спустя какое-то время к Вернерам, Гиляровский с удивлением узнал о том, что его книгу арестовали. По словам Евгения Вернера, инспектор по делам печати приехал в типографию ночью, и изъял все, что можно было изъять, включая оригинал. Кроме того, он потребовал рассыпать набор. В поисках правды Владимир Алексеевич отправился в Петербург, в цензурный комитет. Там он узнал, что все уже решено, и что-то изменить вряд ли удастся. Тем не менее, Гиляровский все-таки попытался оставить прошение начальнику Главного управления Феоктистову. Но, пока Гиляровский наклеивал марки на прошение, Феоктистов уже ушел, поэтому писателю пришлось довольствоваться беседой с его помощником Адикаевским.

Разговор оказался не только безрезультатным, но и крайне неприятным. Не зря Гиляровский в своей книге «Друзья и встречи» характеризует Адикаевского как «тупое существо в вицмундире». Как указано в сборнике «Прогулки по Москве», Адикаевский заявил, что решение комиссии было обоснованным, так как в рассказах Гиляровского «трущобы описаны в мрачных тонах» да и военные выведены в «неприглядном и оскорбительном виде». Владимир Алексеевич возразил: «Там правда!» На что Адикаевский, не моргнув глазом, ответил: «Вот за правду и запретили!»

После запрета

Книгу Владимира Гиляровского сожгли. Он сам присутствовал на этом «мероприятии». Гиляровскому удалось выхватить из пасти огня лишь титульный лист да семь страниц текста. Понятно, что писатель был подавлен. Негативные эмоции усугублялись и нехваткой денег. Ведь на «Трущобных людях» Владимир Алексеевич планировал неплохо заработать. «Славы у меня было много, а денег ни копья» — писал журналист. Даже когда Гиляровский ехал в Петербург, он все еще не терял надежды и думал, что раз книгу запретили, значит, она действительно хороша, следовательно, все образуется. Однако все усилия оказались тщетны.

Правда, даже после запрета с «Трущобными людьми» посчастливилось познакомиться многим, кто был дружен с самим Владимиром Гиляровским. Так, книгу довелось прочесть Антону Чехову, который называл Гиляровского «человечиной хорошим и не без таланта». Антон Павлович винил друга в том, что тот не дал ему рукопись раньше, чем цензорам. «Можно было бы что-нибудь сделать... А то уж одно название – «Трущобные люди» — напугало цензуру» — сокрушался классик. Впрочем, Чехов верил в то, что однажды книгу «Гиляя» все же напечатают.