Проклятое место или мистическая деревня в центре Первопрестольной?

Петля реки и времени

Ближе к западной окраине российской столицы, там, где протекающая сквозь неё Москва-река делает крутую петлю, в стародавние времена находились овеянные преданиями древности подмосковные деревни, вотчины и усадьбы. Все они уже давно влились в состав огромного мегаполиса, став его районами. Но тем не менее в глубине своей исторической памяти они продолжают хранить свои тайны и загадки, которые могут быть расшифрованы любознательными читателями. Скажите, ну разве что-то может быть интересного в обычных спальных районах, среди десятков разномастных многоэтажек?! Но не будем спешить с категоричным ответом...

Наш путь лежит в загадочное Кунцево, одно из древнейших поселений столицы, где ещё в середине позапрошлого века местные жители справляли, следуя стародавней традиции, теряющейся во мраке веков, мистические языческие ритуалы. 

Затем мы переместимся на противоположный берег Москвы-реки – в не менее таинственное Хорошёво с церковью времён первого выборного российского царя, Бориса Годунова. А между ними находится затерявшаяся во времени и пространстве самая что ни на есть обычная... деревня. С водой из колонки, геранью на окошках уютных одно-двухэтажных деревянных домиков и брехливыми собаками на улицах. Автор этих строк сам бы ни за что не поверил, что в эпоху нанотехнологий и сверхскоростного интернета такое возможно, если бы не убедился во всём лично.

Итак... приглашаем наших читателей проследовать за нами, распутывая клубок тайн и загадок столичных древностей.

Кунцево: приют нечистой силы?!

– Да чего ж его бояться – этого места- то, бабушка?

– Как чего, родимый? Ведь недаром же оно слывёт, проклятое место! На путном народ православный не проваливается, да ещё во время обедни. Говорят, и доселе тут в ночное время иногда слышатся колокола, да голоса поющие...

Это строки из опубликованного почти два века назад и имевшего в своё время невероятный успех романа (аж в четырёх частях!) «Проклятое место». Его автор – Михаил Ильич Воскресенский (1803–1867), ныне совершенно забытый плодовитый писатель-беллетрист. Есть и пронзительно-тоскливая, навевающая, если внимательно в неё вглядеться, какую-то неведомую (но идущую, видимо, из глубин подсознания) мрачно-готическую жуть, картина 1872 года «Осенний лес. Кунцево. Проклятое место» Саврасова. Да-да, того самого Алексея Кондратьевича, который в зените славы вдруг по неведомым причинам невероятно быстро спился, но до конца своих дней, пока ещё был способен держать раз от разу всё более слабеющей и предательски дрожащей рукой кисть, всё повторял в различных вариациях свой непревзойдённый шедевр «Грачи прилетели».

Итак, Кунцево. Здесь, на берегу Москвы-реки, в парке Кунцево-Фили до сих пор можно встретить оплывшие и густо заросшие подлеском остатки находившегося с незапамятных времён древнего славянского городища. Окрестности Кунцева вдоль Москвы-реки и сейчас невероятно живописны, что ж говорить о прошлых веках!

Пожалуй, стоит лишь согласиться с Николаем Михайловичем Карамзиным, высказавшимся о Кунцеве как-то в духе «нет ничего ему подобного красотой». Увы, русская Смута начала XVII века стала роковой для бытия городища – иноземные вороги в лице войск польского гетмана Жолкевского прервали многовековой ход его истории. Однако ещё в середине позапрошлого столетия видный отечественный историк и археолог Иван Егорович Забелин лично засвидетельствовал очень любопытный обычай у жителей соседнего села Терехово, которое существует и поныне.

На Троицу сельчане подходили к берегу Москвы-реки (Терехово располагалось через реку немного выше Кунцева) и бросали в воду загодя сплетённые венки. Забелин справедливо усмотрел в этом обычае рудименты древнего славянского языческого культа, отметив, что «Кунцевское городище есть памятник глубочайшей древности, показывающий, что эта сторона была заселена с незапамятных времён, задолго до того времени, с которого мы начинаем свою историю». Историком была предложена и оригинальная версия происхождения названия – Кунцево.

По мнению Забелина, «куна» – это природная котловина, чаша вдоль берега реки. И действительно, Москва-река, протекая вдоль кунцевской котловины, исстари делала здесь крутой изгиб.

Интересно, что вплоть до конца XIX века Кунцевское городище с округой считалось у местных жителей «проклятым местом». Масла в огонь подбавляли и во множестве находимые мальчишками на берегу Москвы-реки «чёртовы пальцы». При желании и везении их можно найти там и сегодня. Конечно, речь идёт о древних окаменелостях, белемнитах, которые суеверный люд той поры принимал за очередное доказательство связи Кунцевского городища с нечистой силой.

Вплоть до начала прошлого столетия на высоком речном мысу, в дупле массивного, в четыре обхвата, разлапистого старого дуба стояла огромная «баба». Именно этот чудо-великан изображён на уже упоминавшейся картине Саврасова, посвящённой Кунцеву. Упоминает об этом необыкновенном дубе и лично видевший его Климент Аркадьевич Тимирязев в своей до сих пор не утратившей актуальность книге «Жизнь растений» (1878). Дуб простоял до начала прошлого века, пока не сгорел до основания от прямого попадания небесного огня – молнии.

Впрочем, была ли та «баба» древним языческим изваянием, или просто местные жители придали необычной глыбе камня мистическо-магические свойства, сейчас уже установить невозможно. А может, в памяти местных жителей она отождествилась с одной из половецких «баб», привезённых из южных степей России и стоявших в парке расположенной по соседству Кунцевской усадьбы?! Кто знает; после революции следы этой самой таинственной кунцевской «бабы» теряются.

Марк Лианозов