Не спалось бабушке Ульяне в эту зимнюю ночь. Студёная вьюга, завывавшая
за морозными стёклами, теребила душу старушки печальными воспоминаниями.
…Вот
она – восемнадцатилетняя, жизнерадостная Улюшка, дивчина видная –
ступает босыми ногами по росистой луговой траве в направлении заимки
дядьки Федота. Там его старший сын Василий, красавец
двадцати трёх лет, играючи укладывает косой ровные ряды сочного кормочка
для домашней живности. Около полугода меж ним и Улей любовь большая, то
и дело собится он сватов к Ульянке заслать.
Давно мыслил
Федот породниться с Игнатом – батькой Ульяны. Не супротив был и мельник
назвать Федота дорогим сватком, но не ранее как дочке восемнадцать
годков справят. Вчерась и справили. А нынче, спозаранок, Уля вкрадчиво
напомнила отцу о его обещании.
- Что ж, - задумчиво протянул Игнат, поглаживая чёрную бородку, - не привык я слово нарушать, можешь обрадовать своего кузнеца.
Завидев
на покосе Василия, Уляша срывается на бег, предвкушая: сейчас обнимет
милый ласково, заглянет в глаза счастливые и обо всём сам догадается.
-
Завтра, Уленька! Завтра, хорошая моя, к вечеру пожалуем до вашей хаты! -
радостно зашумел на весь луг Василий, кружа в руках смеющуюся
избранницу.
Как и теперь, всю ночку не сомкнула глаз Уля,
всё представляла – как на её головушку лучшие подружки венцы наденут,
как в церкви с суженым обвенчается, как рядком с ним за стол свадебный
сядет, да как за муженьком любимым ладком жизнь покатится.
Но на заре все Ульянины мечты рассыпались в прах.
- Война! - кричала мать в отчаянии, - война! Ох, дочка, ох, родная, какая ж нескладная твоя долюшка девичья.
Проводила вскорости Уля Василия воевать с фашистами проклятыми, и не дождалась милого – убили Васю в первом же бою.
По-началу
всех парней гнала от себя Уляша, в её глазах ни один из них не равнялся
Василию ни в стати, ни в лице, ни в поступках каких. А как оглянулась -
жизнь-то под закат уж пошла. И горе тут – мамку рано схоронила, тётушки
родной не стало, отец ещё в войну сгинул без вести, а братьев, сестёр у
неё не было. Завзял Ульяну страх одиночества, шибко завзял, и надумала
старая дева для себя ребёночка родить. Родила, едва сама Богу душу не
отдала.
Мальчонку Васильком окрестила, в память о
незабвенной любви. И стал для неё сынок желанный всем смыслом жизни
незадачливой. Холила, лелеяла, каждый шажочек Василёчка пуще глаза
оберегала.
Вырос сын, жениться надумал на девчонке
приезжей. Не перечила Ульяна, сразу согласилась с его решением. Опять в
мечты кинулась: «Всем места хватит под материнской крышей просторной, не
зря ж всю бытность спину гнула, без мужика вон какой «четверик»
выстроила. Стану в нём внуков растить, в глубокой старости будет кому
ложку супа в постель подать».
Но сын сразу заявил – жить поедем
на родину Ритуси, а родина та, вёрст за триста от Ульяны. Но кто ж тогда
спросил мать о её чувствах да переживаниях. Без ножа полоснул сынок в
самое сердце материнское, ушёл и мать не обнял на прощание...
Но
Бог дал, пережила тётка Ульяна, полежала в кровати денёк-другой, а
потом оклемалась потихоньку и пошла, пошла дальше суетиться. Какую
копеечку в узелок откладывает, какую вещицу подобротнее в сундучок
прячет, Васе с Ритой помощь сгадывает. Да только сынок неблагодарный за
пятнадцать лет и навестил-то мать раз с десяток, не более, и то для
того, чтоб попользоваться деньгами. Но смиренная Ульяна лишь и жила
этими редкими, скупыми на тепло встречами.
…Ближе к рассвету
метель стихла и растревоженная бабка Ульяна погрузилась в лёгкую дрёму.
Но ворвавшийся в её короткое забытье зловещий ворон вмиг разогнал
дремоту. «Не к добру сон, - забеспокоилась старушка - два годка от Васи
весточки никакой: видать, в его семье что неладное».
К
полудню её тревога сменилась радостью. Василий в гости пожаловал, да не
просто в гости, повелел матери дом родной продавать, к нему насовсем
перебираться. Ульяна, рада - радёхонька: ведь не у кого-то век доживать
придётся, а у сына родимого. Всех соседей обошла она с этой новостью,
всё село оповестила.
«Пенсию детям отдавать стану, - планировала рассудительная баба Уля, - а деньжонки за избу приберегу на всякий случай».
Неделя
проходит в сыновнем углу, вторая на исходе, а сын и говорит с упреком:
«Что ж ты, мать, живёшь с нами, а деньги поврозь, не по-людски
получается». Ну, мать по добру и выложила пухлую пачку на стол. «Авось,-
помыслила, - умру, на лавке лежать не оставят». Да вот незадача – на
следующий день Василий с работы навеселе домой вернулся, на жену
накричал, сына-подростка уму-разуму учить принялся. А тут мать, как на
грех, под ногами мешается, за невестку и внучка словечко осторожно
вставила.
Но, похоже, сынку хмельному никто доселе ни в чём
не перечил. Взбеленился, что бес, глазища кровью налились, сгрёб он
мать в угол, да давай над ней кулачищами трясти и ногами пинать. Сжалась
немощная старушка в комок, руками сухонькими голову седую укрыла, в
глазах страх, а в сердце такая боль, какой отродясь не бывало.
Наглумился над нею сын вдоволь, а потом отворил двери и с истошным
криком: «Чтоб духу твоего в моём доме больше не было!» вытолкнул
полураздетую мать на январский снег.
И рада бы я, дорогой читатель, сказать, что эпизод этот - выдумка, да не могу: взят он, к сожалению, из реальности.
Но
недаром говорится – мир не без добрых людей. Приютила, обогрела бабку
Уляшу одна верующая женщина, у себя навсегда оставляла. Но Васька-ирод с
очередной попойки и там мать достал, немудрёную чужую мебель в щепки
разнёс. И ничего-то оскорблённой, униженной собственным сыном матери не
оставалось, как упросить местную власть отправить её в дом престарелых,
на самый край земли, подальше от сыночка кровного от его опеки
«сердечной» ...
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
